Приблизительно через полмесяца после нападения фашистов на Советское государство, в середине лета 1941 года, в июле, профессора Бориса Ильича Збарского, который был директором тайной Лаборатории, организованной при Мавзолее Ленина, срочно оповестили о необходимости прибыть в Кремль. Первый заместитель премьера правительства Молотов сообщил Борису Ильичу о срочном правительственном постановлении немедленно эвакуировать (переместить) тело Ленина из московского Мавзолея в глубочайший тыл, а именно в город Тюмень. Допустить уничтожение немцами Мавзолея было нельзя. Несмотря на то, что Мавзолей был тщательно замаскирован металлическим каркасом, на который было натянуто огромное полотно с нарисованными неказистыми окошечками и дверями. Да и вся Красная площадь была на редкость удачно разрисована, чтобы сверху создавалось впечатление, что это некий заброшенный парк. Даже звёзды Кремля были покрыты специальными чехлами. А купола церквей перекрасили в зелёный цвет, чтобы придать им вид макушек деревьев.
Выбор пал на профессора Збарского не случайно. Этот известнейший ученый принимал непосредственное участие в бальзамировании тела умершего вождя Октябрьской революции (вместе с анатомом Воробьёвым) и не один год руководил упомянутой выше специальной медицинской лабораторией при Мавзолее — этот человек полностью отвечал за сохранность и неприкосновенность тела Ленина. Работа была, как говорится, интересной, но предельно ответственной, этим и опасной. Трудно было себе представить, что бы случилось со Збарским, если бы с телом Ленина до войны, во время или после войны что-либо произошло бы. Не должен был упасть ни единый волосок с головы вождя.
На сборы дали 24 часа.
Итак, выбрали Тюмень. Она была выгодна своей тихой провинциальностью и не должна была привлечь внимание фашистов. Непосредственная приближенность Тюмени к железной дороге тоже играла на руку. В то время там проживало приблизительно 80 тысяч жителей. Как говорится, никто бы и не подумал. Выезжать Збарский должен был совместно со своими подчинёнными-сотрудниками. Операция началась.
Специальный поезд состоял из паровоза и нескольких вагонов. Один из которых, снабжённый всем необходимым оборудованием, принял тело вождя.
Поезд тронулся и с нормальной скоростью (чтобы не привлекать ничьего внимания) двинулся в сторону Тюмени. Все сопровождающие были предельно напряжены. Они понимали, кого везут и что будет, если не довезут. Для того, чтобы тело за время поездки не претерпело каких-то необратимых изменений или не потребовало перебальзамировки (а этот процесс, включающий в себя пропитывание тела соответствующим раствором и переодевание в стерильное бельё, длится не меньше месяца), в вагоне поддерживались именно та температура, влажность и давление, которыми тело было обеспечено в Мавзолее. Основной вагон крепился на специальных смягчающих ход подвесках-амортизаторах. Дорога должна была занять три дня. Стояла несносная жара.
Рассказывают, что профессор Збарский, спокойный в обычных условиях, заметно волновался и несколько раз приказывал останавливаться и проверял работоспособность оборудования. И удивительный спецсостав не дал сбоев. Не было даже намёка на тряску. Академик Збарский был на высоте.
После того, как поезд прибыл в Тюмень, работникам местного горкома коммунистической партии было доложено, что именно представлял собой секретный объект, о котором они в общих чертах знали заранее. Им предварительно звонил лично Сталин, но не сказал о том, что речь идёт о Ленине. Вместе с телом Владимира Ильича были эвакуированы и некоторые другие национальные ценности меньшего или большего масштаба. Но о них подробно говорить сейчас не будем.
В старинном красивом здании сельскохозяйственного техникума (ныне - аграрный университет) был незамедлительно закрыт госпиталь, проработавший один день. Здесь и расположился сибирский временный Мавзолей. «Пост номер один» сменил адрес. В этом помещении бывшего Александровского реального училища (здание 19-го века) поселился и саркофаг (в дальней комнате, а точнее в самой обыкновенной аудитории для студентов; у неё был номер 15), и все приехавшие сотрудники лаборатории (в других комнатах). В том числе и сам Збарский. Вместе со своей семьёй. Кстати, именно Збарский и выбрал это здание, воскликнув: «А вот и то, что мы долго искали». Ему подсказали, что подача электричества в нём бесперебойна, а это было необходимо. Капитальные стены тоже были необходимым щитом, создававшим некий эффект термоса. Вместе с учёными прибыло достаточное количество военных (в том числе и караульных), представителей спецслужб. Но это число всё-таки не означало некий огромный отряд. Всего военных было около 20-25 человек. К охране Ленина подключились и тюменские военные.
Здание было самым срочным образом оборудовано сигнализацией. Так же срочно разработали и установили электрическое отопление вместо печного. Самые большие окна быстро заложили кирпичом, чтобы в них не попадал солнечный свет. Малые окна плотно зашторили. В особняке стало темно, как было в Мавзолее.
Но перебальзамирование всё-таки оказалось необходимым. Для этой сложной работы в указанной аудитории поставили два стеклянных саркофага с разными растворами. Тело долгое попеременно перекладывалось из одной посудины в другую и получало, кроме того, «инъекции массы». Збарский говорил, что Ленин должен слегка посвежеть и поправиться. Так и произошло. По сравнению с мартом 1940-го года масса тела к ноябрю 1943-го увеличилась приблизительно на 3 кг 800 граммов и составила 53 кг 950 граммов.
Вся процедура была, по возможности, сохранена в тайне. В здании строжайше соблюдали тишину. Даже почётный караул выработал особый тихий шаг. Но некоторые эпизоды и догадки всё-таки просачивались в народ. В один из дней Збарский заказал в местном ателье странноватый костюм несовременного покроя. Ленина требовалось переодеть. Кто-то узнал Збарского, кто-то догадался о предназначении костюма.
Когда Победа в войне стала очевидной, тело основателя Советского государства было переправлено обратным ходом, назад в Москву.
В течение практически всей Великой Отечественной войны в Москве старались создавать полную видимость того, что Ленин находится в Мавзолее. Караул действовал и там.