Высоцкий сыграл лучше Конкина - вот и вся мистика. У Владимира Семёновича получился сложный персонаж, обладающий личным обаянием. Да, так в жизни на каждом шагу бывает - Тед Банди был чрезвычайно харизматичной личностью, душой компании, просто душкой в общении и даже добровольным сотрудником горячей линии для самоубийц, на которой он часто дежурил по ночам, работая вместе с женщиной-коллегой. Что не мешало ему быть в свободное время садистом и серийным убийцей. Если кто помнит в "Молчании ягнят", как Буффало Билл завлёк одну из жертв, прикинувшись инвалидом, пытающимся затолкать кресло в авто, - этот модус операнди списан с Теда Банди.
Высоцкий сыграл реального человека, который может быть убедительным, опытным, лично не заинтересованным в доении системы и даже переживающим за общее дело, но при этом - раковой опухолью на теле общества. Зрители проглотили наживку бескорыстного и обаятельного мерзавца и совершенно не заметили его людоедской сущности.
Говорухин где-то сказал, что посреди съёмок понял, что наилучшим исполнителем для роли Шарапова был бы Леонид Филатов, полностью соглашаюсь с этим мнением. У него внешность положительного персонажа, честного советского человека, но при этом с какой-то внутренней силой, проявляющейся в серьёзную минуту. Как актёр Филатов силён, один из лучших лицедеев своего поколения. А Конкин... ну что с него взять? Он сыграл Павку Корчагина, получил премию, его впихнули в фильм насильно. Режиссёру пришлось принять актёра, который и на роль не годился, и играть её не сумел.
Шарапов должен был представлять человека нового поколения: прошедшего войну, именно поэтому понимающего ценность человеческой жизни, а не убедившегося в мясорубках, что любой человечек вчера жив, а сегодня мёртв а секунду. С войны вернулись оба типа, но об эре милосердия мог мечтать и деятельно приближать лишь сумевший остаться в той бойне гуманистом. Таким был литературный прототип, таким не сумел подать его артист.
Конкину не позавидуешь: во всенародно любимом фильме он выглядит неубедительно, вечным троечником, именно дурилкой картонной, лузером, не справившимся с миссией олицетворения. Не снимись он в этом злосчастном телефильме, успел бы вырасти профессионально и стать по-своему популярным и уважаемым в профессии, а так - вечный недо-Шарапов, истеричная институтка, интеллигентишко какой-то против человека из народа.
И народ, консерваторий не кончавший, его именно так и воспринимает - чужаком. А ведь по книге и фильму - офицер, десятки раз ходивших за линию фронта, бравший и приволакивавший языка, грудь - в боевых наградах. А зритель скользит по этому антуражу глазами, слышит упоминание ушами, но не воспринимает, не верит.
К тому же советский человек настолько привык, что любой представитель власти непременно набивает закрома, как хомяк, что отдающий свои продуктовые карточки безвозмездно и вынужденный ездить на другой конец города на съёмную квартиру кажется ему почти ангелом. А у Шарапова и фортепьяно собственное имеется, и комната отдельная на целого человека без семьи, и разговоры о сложных тонкостях, о которых голодному невозможно думать в принципе.
Вот и получается, что массовый человек с молодым героем себя плохо ассоциирует, а актёр добивает последние гвоздики в гроб убедительности этого персонажа.
Словом, и литературный первоисточник, и фильм оказались непонятыми массовой аудитории, а блистательная игра того, кто предполагался "плохишом", усилила это недоразумение.