Плюсую за чувство юмора)) А ДавдовыХ, кстати, очень много: и футболисты среди них есть, и генералы, и "стихоплеты". Только хочу предупредить вас, как новичка о том, что здесь оплачиваются только те комментарии, которые содержат не менее 200 символов.
А на моей памяти смешные фамилии были: у моего одноклассника (Мачулин), на потоке училась студентка с фамилией - Лобкова. Еще я смеялась над фамилией - Горб, тоже был студент на потоке со мной. А еще знаю двух людей, не родственников с фамилией Козлов, но это достаточно распространенная фамилия.
Это довольно древнее явление, когда человек получал фамилию по своей профессии. Оно имеет место не только в русском языке, но и в других культурах мира. Ну, а в русском языке наиболее популярными фамилиями согласно правильным ответам на вопрос игры сто к одному о профессиях в фамилиях, являются:
Кузнецов (40),
Мельников (80),
Столяров (120),
Гончаров (160),
Плотников (200),
Рыбаков (240).
Странно, но здесь не было фамилий от профессий Сапожника, пастуха, кожевенника, строителя, толмача, писаря, пушкаря и других. Хотя я и надеялся...
Рогозов. Полностью Леонид Иванович Рогозов. Он был единственным врачом в составе экспедиции из 13 человек. Ассистировали ему другие участники группы: метеоролог Александр Артемьев подавал хирургические инструменты и инженер-механик Зиновий Теплинский держал зеркало, которое помогало врачу ориентироваться в своих действиях.
Я не позволял себе думать ни о чём, кроме дела… В случае, если бы я потерял сознание, Саша Артемьев сделал бы мне инъекцию — я дал ему шприц и показал, как это делается… Мои бедные ассистенты! В последнюю минуту я посмотрел на них: они стояли в белых халатах и сами были белее белого. Я тоже был испуган. Но затем я взял иглу с новокаином и сделал себе первую инъекцию. Каким-то образом я автоматически переключился в режим оперирования, и с этого момента я не замечал ничего иного.
Добраться до аппендикса было непросто, даже с помощью зеркала. Делать это приходилось в основном на ощупь. Внезапно в моей голове вспыхнуло: «Я наношу себе всё больше ран и не замечаю их…» Я становлюсь слабее и слабее, моё сердце начинает сбоить. Каждые четыре-пять минут я останавливаюсь отдохнуть на 20—25 секунд. Наконец, вот он, проклятый аппендикс!.. На самой тяжёлой стадии удаления аппендикса я пал духом: моё сердце замерло и заметно сбавило ход, а руки стали как резина. Что ж, подумал я, это кончится плохо. А ведь всё, что оставалось, — это собственно удалить аппендикс! Но затем я осознал, что вообще-то я уже спасён!
