Все такие истории однотипны, даже по-своему стереотипны, тянутся уже четверть века, а никто так ничего и не понял. Легче всего заключить: псих. Только это не объясняет главного: почему именно стрельба, почему именно сейчас, почему именно там. И что ещё более важно: все эти люди не могут не осознавать — что бы они вместе с тем ни думали, они неизбежно понимают, что почти наверняка погибнут. Если это не спонтанный акт, если это запланированное действие, когда надо куда-то идти, то они вполне отдают себе отчёт в том, чем это кончится. Поэтому часто они и не дожидаются, когда их застрелят или схватят. Если исключить квазирелигиозный фанатизм, когда люди становятся смертниками и камикадзе, то ни одна бредовая идея не может привнести достаточно рационального объяснения, зачем нужно убивать массу случайных людей и после этого умереть самому.
Анализ жизни таких людей везде выявляет одну и ту же картину: эти люди не слишком преуспели в жизни, не снискали особого внимания окружающих, у них невысокое социальное положение и минимум социальных связей, у них нет друзей и вообще постоянных близких отношений с кем-либо (либо такие отношения поверхностны или не значимы, как, например, в семьях, где у детей нет тесной психологической связи с родителями), зачастую у них нет работы, либо это такая работа, где человек совершенно не ценен (типа уборщика, упаковщика), они не пользуются ничьим уважением, не получают особой помощи, не находят особого интереса со стороны кого бы то ни было.
Часто это вчерашние подростки, едва вступающие во взрослую жизнь, которые вдруг обнаруживают, что никому вокруг не нужны, что всем на них наплевать, никто их не любит, а только и норовят, что принизить, обставить, облапошить, а если даже помочь, то при этом имея свои отвлечённые цели, без большого интереса к самому человеку. При этом такие люди, как правило, находятся в окружении преуспевающих сверстников, пользующихся популярностью окружающих (или даже просто видят их по телевизору или интернету). И всё это происходит на фоне культа успеха, славы, богатства, широкой известности.
Определённый этап их жизни проходит в попытках как-то это исправить, чего-то добиться, они даже могут прилагать к этому массу усилий. Не найти случаев, чтобы, например, человек пришёл учиться в университет, в первый же день разобиделся на всех, а на другой день пришёл и устроил расстрел. Какое-то время уходит на старания изменить свою жизнь к лучшему, надежды на что-то большее. Но то их и отличает от остальных, что все их стремления терпят неудачу.
В конце концов, такие люди оказываются в затянувшейся ситуации социальной изоляции посреди шумного общества, они абсолютно одиноки и глубоко несчастны, они не могут получить желаемое (хотя другие это получают), они оказываются зависимы от успеха (значимость которого так внушается обществом), но при этом не видят никакой возможности этого успеха добиться, ощущают полнейшую беспомощность, невозможность что-то изменить и на что-то повлиять. Они убеждаются, что ничего от них не зависит. Это неизбежно провоцирует состояние крайней безысходности и отчаяния.
Надо понимать, что в таком положении всё теряет значение — жизнь кажется бесполезной, все перспективы меркнут, теряются всякие надежды. На первый план выходит лишь одно устремление, само по себе безобидное — хоть на миг вырваться из состояния кажущегося отсутствия самого себя в мире, ощутить хоть какой-то контроль над происходящим, повлиять хоть на что-нибудь, изменить что угодно, но чтобы было очевидно, что ты что-то изменил, и не мелкую ерунду, а что-то, реально имеющее значение.
И единственным способом, который, как им кажется, позволяет быстро и легко — а главное — гарантированно что-то изменить, для них оказывается стрельба по людям. Это впечатление присутствует везде: в кино, в новостях, этим пронизана история человечества, на этом построены компьютерные игры (подавляющее большинство игр строится именно на нанесении урона противнику какими-либо способами). И стрельба во многих и многих случаях имеет общественное оправдание (вот хотя бы при действиях полиции). Другой способ самореализации они попросту не находят — не научило общество этих людей чему-то другому, что позволяло бы им ощутить отдачу от своих действий, какой-то значительный результат, который зависит именно от них.
Именно поэтому они оказываются готовы умереть, но зато уложить большое число людей (и выбирают места, где легко застать многих людей сразу). Все остальные детали вторичны, это может быть и личная неприязнь к кому-то конкретно, и политическая манифестация, и компенсаторные идеи величия (как у казанского стрелка, когда мучительное ощущение собственной никчёмности требует какой-то компенсации в виде ощущения себя кем-то очень значимым). Может быть и желание доказать окружающим, что ты чего-то стоишь, но в первую очередь — желание доказать это самому себе.
И без понимания этих причин, без осознания обществом этих факторов и условий, без учёта этих реалий новых расстрелов и жертв не избежать.
