Пейзаж, центральным образом которого становится «перелетная весна», был изображен автором «с натуры»: поэтический текст датирован апрелем 1816 г.
Лирический субъект не просто созерцает детали сезонного пробуждения природы. Герой захвачен потоком эмоций, порожденных наблюдением за приметами весны. Разноплановые ощущения находят выражение в форме риторических вопросов. В сравнительно небольшом стихотворении насчитывается десяток вопросительных конструкций — и кратких, и распространенных. Что же тревожит лирического героя?
Приятный ветерок и светлая вода «очарованного» ручья — с обращения к этим деталям пейзажа начинается стихотворный текст. Стилистика зачина «Весеннего чувства» имеет фольклорные соответствия с русской лирической песней, оживляя реалии природной зарисовки. В «народном» контексте вопросы, адресованные ветерку и водному потоку, выглядят истинно риторическими.
Другая ситуация со следующей «порцией» подобных конструкций. Герой изменяет ракурс лирического повествования, обращаясь от картины пробуждающейся природы к чувствам пробудившейся души. Характер вопросов проясняет проблематику стихотворения: неясны причины и смысл душевного волнения.
Строфа заканчивается двумя повествовательными фразами, на время прерывающими череду сомнений. Облака — знаковый образ этого отрывка — окружены исчерпывающей словесной формулой. Последняя состоит из комбинации глаголов «сиять» и «лететь» («улетать»). Автор моделирует два варианта фразы по единой схеме: один глагол дается в личной форме, второй — в виде деепричастия. Прием порождает интересный эффект, создавая законченную, гармоничную, кажущуюся бесконечной зарисовку светлых тучек, бегущих по небу.
Вторая часть несет очередной поток вопросов, которые объединены темой «вершины», небесной выси. Силясь обрести новый или старый смысл, укрытый в горних далях, герой подходит к главной проблеме — поискам проводника, который сможет указать путь к идеальному и загадочному «краю желанному», «очарованному Там».
Идейное содержание «Весеннего чувства» не сводится к описанию лирического переживания, вызванного деятельной картиной обновления природы. Обращение к таинственным небесам открывает еще один смысловой пласт текста — религиозный. Чуткая душа героя открыта бескрайнему миру: признавая тщетность людских попыток постичь «неведомое», она исполнена благодарности божественному началу за гармонию и мудрость бесконечного бытия.
