Одной из главных причин отказа от захвата Швейцарии являлось упущение подходящего момента для военной операции осенью 1940 года. Зимой климат горной Швейцарии не позволил бы осуществить быстрый захват страны, а затяжная военная кампания не входила в планы Гитлера. Позже вопрос об оккупации Швейцарии потерял свою актуальность, так как основные силы были брошены на захват Греции (весна 1941 г.), а с начала лета 1941 года – на СССР.
Вторым фактором был язык. Для двух третей швейцарцев родным языком был немецкий. Гитлер воспринимал себя объединителем всех немецких народов, как на территории Германии, так и многочисленных фольксдойче – этнических немцев, издавна проживавших на территории других стран. Он не был готов воевать против немецкоговорящей страны.
Третьим фактором, способствовавшим сохранению независимости Швейцарии, был местный менталитет. Несмотря на общность языка, швейцарцы – даже немецкоязычные – не ощущали себя единым народом с немцами. Больше того, по мере развития национал-социализма в Германии, швейцарцы всё острее и отчётливее стали ощущать собственную национальную идентичность. В Швейцарии было отделение германской НСДАП, однако её влияние было ограниченным. По мере того, как нацизм разворачивался в Германии, в Швейцарии усиливался патриотизм. После аншлюса Австрии в 1938 году швейцарские газеты и национальное радио служили единственными немецкоязычными трибунами для общественной критики нацистской идеологии. Росло влияние левых партий. К концу 1930-х годов не только эмигранты и швейцарские интеллектуалы, но и большинство населения Швейцарии были критически настроены по отношению к политике нацистской Германии. К этому времени о добровольном вхождении Швейцарии в состав Третьего рейха уже не могло быть и речи. Неприятие идеологии НСДАП и методов достижения нацистской партией своих политических целей повлекло за собой повышение интереса к национальным ценностям и готовность их защищать. Для обозначения этого публичного движения был принят термин «Духовная оборона», в рамках которой десятки общественных организаций популяризировали традиционные ценности Швейцарии и её государственного уклада: федерализм, равноправие, терпимость, демократию, многопартийность, а также богатства её культуры. Патриотизм помог швейцарцам сплотиться и почувствовать моральную необходимость сопротивляться возможной внешней агрессии.
Четвёртым фактором была особенность швейцарской армии. Несмотря на то, что Швейцария более 120 лет оставалась нейтральной страной, и у швейцарских солдат и офицеров не было боевого опыта, степень готовности армии к войне была высокой[3].
К началу Второй мировой войны в Швейцарии было десять пехотных дивизий, которым, согласно разработанному летом 1940-го года плану, противостояли две горнострелковых, шесть танковых и моторизованных, восемь пехотных дивизий вермахта. Хотя немцы превосходили швейцарские вооруженные силы в артиллерии, танках и авиации (по танкам превосходство было более чем десятикратным), для установления контроля над страной им пришлось бы воевать с многочисленной и прекрасно обученной пехотой. С момента создания современной Швейцарской конфедерации в середине XIX века вооружённые силы страны формировались по милиционной схеме комплектования: сохранялась небольшая постоянная армия, при этом все взрослое мужское население регулярно призывалось на военные сборы. В случае необходимости армия могла быть полностью отмобилизована в течение двух суток[4]. Стрелковое оружие швейцарцев не уступало, а зачастую и превосходило лучшие образцы немецкого стрелкового оружия первых лет войны, а высокий уровень владения им швейцарской пехоты был общепризнанным. Зимняя война СССР с Финляндией в 1939 – 1940 гг. показала, что небольшие силы стрелковых частей могут успешно противостоять превосходящей в численности и снаряжении армии противника. Патриотизм и моральный дух швейцарцев также были на высоте.
