Японская поэзия, вобравшая в себя, многочисленные и отточенные традиции созерцательной одухотворенности, философичности, любования внутренними переживаниями человеческой души, закованные в акварельную точность строк, их несколько нарочитое изящество, открылось и состоялось окончательно с приходом в литературу Японии средневекового поэта, мыслителя и художника Басё.
О поэте Басе написано очень много книг и статей. Особенно, в последние триста лет. Александр Долин, известный поэт - переводчик и японист пишет о Басе так:"
"Басё отчетливо осознавал свое призвание художника, который следует по пути мастера, поднимающегося над суетой и увидеть в мгновении проблеск вечности. " В этой формуле сути творчества Басе, на мой, личный взгляд, есть "алмазная формула сути всей японской поэзии. Через призму падения на землю лепестка хризантемы, лепет горного ручья, прикосновения ветра к цветущей ветке сливы, показать некую надмирность. Помочь читателю ощутить дыхание вечности и понять себя самого. Быть может. Попробовать. Попытаться. И мир станет осязаемое для тебя. Ты научишься его понимать. Отвечать на его движения. На его незримый зов. На трепет души другого человека.
Поэзия Японии богата и другими именами, кроме легендарного Басе, но не один из них, других поэтов, не реформировал и не наполнил такой красотой деталь, частность "окунувшуюся в вечность" , звучащую внутренним рефреном, напряженным повтором в строках, и никто до него не довел до такого внутреннего, напряженного совершенства строку, не вытянутую в линию, а падающую на рисовую бумагу, как камешки с отвесной скалы… Трехстишие –хокку ( или - хейкку) именно при Басё, во время Басе, во время совершенствования традиций, приобрело лаконично ограненную, " бриллиантовую " законченность, которую мы все прекрасно знаем теперь. И любим. И, уже не читаем, скорее, а вдыхаем. Впитываем в себя. Ощущаем как неотъемлемую часть культуры Японии, как портрет страны. Как ее Суть.
Счасливый финал из за того что балада писалась его плимяницам он им ее по святил и он не мог написать ее с печальным концом
Поэмы Гомера "Иллиада" и "Одиссея" - это совокупность легенд и мифов Древней Греции. Гомер, собрав их из различных источников, изложил их в связном виде, составив тем самым временную повесть древнегреческой истории.
Сначала он испугался старой огромной совы, которая со стуком и шумом вылетела из часовни. А потом таинственный предмет, то ли шапка, то ли ведро, внезапно мелькнул в воздух и исчез под престолом. Мальчишки, которые пошли вместе с Васей на кладбище, струсили и убежали. А к Васе вышли мальчик и маленькая девочка.
Каким я вижу Чацкого?
Главный герой комедии Александра Сергеевича Грибоедова "Горе от ума" - это, безусловно, Александр Андреевич Чацкий. Каким я вижу этого героя? Во-первых, это очень молодой человек. Со слов других персонажей мы узнаем, что Чацкий и Софья были вместе воспитаны и дружили в детстве. Дружить могут дети с небольшой разницей в возрасте - максимум два-три года, иначе они просто не найдут общего языка, им будет вместе неинтересно. Софье на момент действия комедии семнадцать лет, о чем Чацкий прямо упоминает ("в седьмнадцать лет вы расцвели прелестно..."). Получается, что Чацкий ненамного старше Софьи, ему скорее всего лет двадцать. Становится понятна его эмоциональность ("чувствительность"), некоторый максимализм и категоричность суждений.
То, что Чацкий - дворянин, понятно. Богат ли Чацкий? С точки зрения Фамусова и некоторых других персонажей - нет. Однако на что-то же он путешествовал три года. Кроме того, он не служит, то есть не работает и жалованья не получает. О его занятиях мы знаем, что он "славно пишет, переводит" - а, значит, о хлебе насущном может не думать. Чацкий хорошо образован и начитан. Его передовые убеждения подразумевают, что он скорее всего читал таких французских философов- просветителей и писателей, как Вольтер, Дидро, Руссо. И не просто читал, а и разделяет их гуманистический убеждения.
Чацкий влюблен в Софью - а влюблен ли? Вернее, в Софью ли он влюблен - или в некий образ, не имеющий ничего общего с живой девушкой? На мой взгляд, похоже, что второе. Чацкий отсутствовал три года. За это время Софья сильно изменилась, но Чацкий этого не заметил. Он любил идеализированный образ, а живая Софья оказалась от него далека. Неудивительно, что Чацкого постигло жестокое разочарование. Еще одно, не менее горькое разочарование - то, что косное "фамусовское общество" не понимает его передовых идей. Эмоциональные речи Чацкого не находят никакого отклика, более того - его объявляют сумасшедшим. Чацкому ничего не остается, как громко хлопнуть дверью и уехать туда, "где оскорбленному есть чувству уголок".