В школе появляется новый учитель математики Харлампий Диогенович. С первых минут появления в школе ему удаётся установить на уроках "образцовую тишину". Харлампий Диогенович сразу заинтриговал своих воспитанников тем, что он никогда не повышал голоса, не заставлял заниматься, не грозился вызвать родителей в школу. Его главным оружием был юмор. Если ученик как либо провинился, Харлампий Диогенович шутил над ним, и весь класс не мог удержаться от смеха.
Однажды ученик 5 "Б" класса (от которого ведётся повествование), не выучив домашнего задания, пришёл на урок к Харлампию Диогеновичу. Мальчик очень боялся, что после своего выхода с домашним заданием к доске станет мишенью для искромётного юмора своего учителя. Через некоторое время после начала урока в класс вошёл доктор вместе с медсестрой, которые проводили вакцинацию от тифа среди учеников школы. Они разыскивали 5 "А", но по ошибке зашли в параллельный класс. Чтобы обезопасить себя от выхода к доске, ученик-повествователь вызвался проводить врачей на урок к 5 "А". Более того, пока они шли коридорами школы "доблестному" пятикласснику удалось убедить врачей начать вакцинацию в 5 "Б". Таким образом ему удалось спасти от неминуемой двойки и юмора учителя себя и своих одноклассников.
После докторских "экзекуций", сорвавших урок, до звонка оставалось совсем немного времени, и в этот промежуток Харлампий Диогенович решил-таки послушать решение домашнего задания у нашего пятиклассника. Герою, только что спасавшему класс, не удалось избежать ни сарказма своего преподавателя, ни смеха своих собратьев по классу. С тех пор он гораздо ответственнее стал подходить к домашним заданиям. Этот подвиг был не из-за смелости, а из-за трусости, из-за того, что он не сделал домашнее задание по математике.
<span>1.Вася рано испытал "Ужас одиночества" так как ему уделялось мало времени, ведь после смерти мамы Васи отец пережил огромный стресс, а потом вовсе погрузился в воспитание своей младшей дочки Сони (ТОЕСТЬ СЕСТРЫ ВАСИ). Получается из-за отсутствия общения Вася рос, как дикое деревце в поле. 2.Васю привлекли новые знакомые тем, что они были очень интересными, обычными детишками, но больше всего Васю привлекала в них доброта. 3.Валику и Марусе понравились в нём добродушность, отзывчивость, чувство юмора и в какой-то степени им его было жалко, так как хоть Маруся и Валик были бездомными, но у них был прекрасный, любящий их отец, в отличии от Васи.</span>
Вот такие:"Если я врач,то мне нужны больные и больница;если я литератор,то мне нужно жить среди народа,а не на Малой Дмитровке с мангустом.Нужен хоть кусочек общественной и политической жизни,хоть маленький кусочек,а эта жизнь в четырех стенах без природы,без людей,без отечества,без здоровья и аппетита-это не жизнь."
Удачи!)
Тихая ночь.
Тяжёлым пуховым одеялом висели тучи над холодным
затихшим городом. Изморось мелким бисером вышивала узор на моём осеннем
чёрном пальто. Бродя в ту ночь по городу, я не стремилась убежать от
кого-то, меня ждал тёплый уютный дом. Тепло моих мыслей грело меня,
прикосновения холода приятно ободряли. Я шла, наслаждаясь этой тихой
осенней ночью.
Зайдя на самый большой мост города, я
остановилась. Холодное мокрое железо перил обожгло пальцы своей
неприветливостью и безмолвной неприязнью к человеческому тёплому
существованию. Облокотившись на них, я стала бессмысленно скользить
взглядом по течению воды.
Меня немного удивляли тишина и покой,
сопровождавшие мою прогулку. Ночная жизнь, всегда царящая на улицах,
будто осознала свою нелепость, и всякое человеческое существо в эти часы
было предано сну. Не сновали машины, не веселилась молодёжь, не
специальных, не случайных прохожих не могло существовать одновременно с
этим странным величественным покоем ледяного уснувшего города.
От
вида бегущей чёрной воды моя голова закружилась. Я перевела взгляд на
берег. Неподалёку от воды, к своему удивлению, я заметила маленькую
тёмную фигурку. Нелепость её в это время, в этом месте заставила меня
испугаться, но придя в себя ,я поняла кто это был.
Я не ошиблась.
Быстро спустившись по замёрзшему склону, я осторожно подошла к
мальчику. На вид ему было около 7-8 лет, он кутался в свою болоньевую
старую курточку и еле слышно сопел.
-Эй, разве можно спать на таком холоде, - спросила я, тихонько присев перед ним.
Мальчик
открыл свои блестящие, опухшие от слёз глазки и молча уставился на
меня. Он не ответил мне, лишь пухлой маленькой рукой коснулся моих
распушившихся от влажности и холода волос.
-Я сейчас домой пойду, у
меня есть дом, - прозвенел детский заплаканный голосок, - немного
кряхтя, малыш слезал со старой бочки, на которой он устроился.
-Постой, я отведу тебя, - взяв его за руку, я ощутила тепло и мягкость маленькой ладошки.
Мы поднялись на тротуар и остановились.
-Где ты живёшь? - спросила я, теплее укутывая мальчика в свой шарф.
Он молчал. Присев перед ним, я увидела, как по его круглым щёчкам блестящей дорожкой текут слёзы.
- Ты чего? - мой голос задрожал.
-Можно я сегодня не пойду домой? Хотя бы сегодня! Ты можешь взять меня с собой? - у мальчика начиналась истерика.
Не выдержав, я крепко прижала его к себе, гладя его по головке, я пыталась успокоить его.
-Я бы взяла, но как же твои родители? Они ведь волноваться будут от того, что ты не пришёл.
-Им всё равно. Я им, кажется, не нужен, - пробормотал малыш, крепко обнимая меня за шею.
Я вздохнула и поднялась. Сегодня я не оставлю его, а завтра будь что
будет. Проблем назревало много - его родители, что бы он про них не
говорил, будут его искать. Ладно, к чёрту все мысли. Есть только сейчас
,а сейчас - ночь, холод, безразличный город, и замёрзший, жмущийся ко
мне ребёнок.
Моя квартира находилась в двух кварталах от этого места.
Придя домой, я сняла с мальчика мокрую от дождя куртку и старые сапожки, с почти протёртой подошвой.
Малыш зевал, послушно переодеваясь в мою мягкую широкую футболку.
Когда я укладывала его под тёплое пуховое одеяло, он уже засыпал.
-Спи, мой хороший и успокаивайся, - шептала я глядя, на крепкий ангельский сон ребёнка.
Меня не было в той ночи. Физически я не могла там воплотиться, но
что-то высшее в моём существе устремилось сквозь время и пространство,
чтобы дать покой плачущему замёрзшему мальчику.