Мцыри был юношей, которого взял с собой русский генерал в одном из аулов во время Кавказской войны. Тогда ему было примерно шесть лет. В пути он заболел и отказывался от пищи. Тогда генерал оставил его в монастыре.
Однажды русский генерал
Из гор к Тифлису проезжал;
Ребенка пленного он вез.
Тот занемог, не перенес
Трудов далекого пути;
Он был, казалось, лет шести…
…Он знаком пищу отвергал
И тихо, гордо умирал.
Из жалости один монах
Больного призрел…
Мальчик вырос в монастыре, но накануне принятия монашеского обета в сильную грозу бежал. Нашли его три дня спустя, умирающим, неподалеку от монастыря. С большим трудом удалось его разговорить.
…Уже хотел во цвете лет
Изречь монашеский обет,
Как вдруг однажды он исчез
Осенней ночью. Темный лес
Тянулся по горам кругом.
Три дня все поиски по нем
Напрасны были, но потом
Его в степи без чувств нашли…
Он на допрос не отвечал…
…Тогда пришел к нему чернец
С увещеваньем и мольбой;
И, гордо выслушав, больной
Пристав, собрал остаток сил, И долго так он говорил…
Говоря о причинах бегства, Мцыри сказал о своей молодой жизни, которая почти целиком проведена была в монастыре и все это время воспринималась им как плен. Он не хотел окончательно превратить ее в жизнь монаха:
Я мало жил, и жил в плену.
Он стремился узнать свободную жизнь,
«Где в тучах прячутся скалы,
Где люди вольны как орлы».
Он вовсе не раскаивается в своем поступке, наоборот, сожалеет о том, что так мало успел изведать за эти три дня. Монахи не могли дать ему человеческого тепла и участия, к которому он так стремился и так жаждал все эти годы.
Я никому не мог сказать
Священных слов «отец» и «мать».
Я видел у других
Отчизну, дом, друзей, родных,
А у себя не находил
Не только милых душ – могил!
Он считал себя «рабом и сиротой» и упрекал чернеца за то, что вольно или невольно, но монахи лишили его полноценной жизни. Можно уйти от мира, изведав его и устав от него, но ничего этого у него не было.
Я молод, молод…Знал ли ты
Разгульной юности мечты?
Что за нужда? Ты жил, старик!
Тебе есть в мире что забыть,
Ты жил,- я также мог бы жить!
Мцыри вырвавшись на волю, полностью доверился миру, который его окружал, стал воспринимать его совсем иначе, нежели в монастыре. Теперь он ощутил себя частью этого мира, он даже не чувствовал себя человеком.
…Я сам, как зверь, был чужд людей
И полз и прятался как змей.
И все природы голоса
Сливались тут; не раздался
В торжественный хваленья час
Лишь человека гордый глас.
...И я висел над глубиной.
Но юность вольная сильна,
И смерть казалась не страшна!
Новые впечатления пробудили в нем давно забытую память о прошлом, о детстве. Он вспомнил свой аул, родных, и смутно понял направление, в котором необходимо двигаться. У него появилась цель.
«И вспомнил я отцовский дом…»
Но он избегал людей и не желал их помощи. Его единение с природой было бы нарушено вмешательством человека, он полностью отдался судьбе.
Но верь мне, помощи людской
Я не желал…Я был чужой
Для них навек, как зверь степной;
И если б хоть минутный крик
Мне изменил – клянусь, старик,
Я б вырвал слабый мой язык.
Поединок с барсом заставил Мцыри напрячь все оставшиеся силы, и он же показал всю переменчивость дикой природы. Мцыри вступает в борьбу без оружия, как первобытный человек. Зверь побежден, человек оказался сильнее. Израненный Мцыри понял, что его поступок был явно обречен на неудачу: он сравнил себя с тепличным цветком, попавшим под солнечные лучи.
Но что ж? Едва взошла заря,
Палящий луч ее обжег
В тюрьме воспитанный цветок…
Раненый. Измученный, голодный юноша выходит из лесу, слышит знакомые колокола, и понимает, что вернулся к монастырю.
Мцыри умирает. Смерть физическая от ран, полученная в схватке с барсом, смерть духовная – возвращение в монастырь. Рушатся романтические идеалы. Умирая, Мцыри нисколько не раскаивается в своем поступке, никого не проклинает; если что и вызывает его сожаление – так это то, что до родины он не добрался. Он просит похоронить его на месте, откуда видны вершины Кавказа.
Судьба Мцыри закономерна, потому что он бросился в большой мир безо всякой подготовки, узнавая его на ходу странствия. Он протестовал против угнетения личности, но протест его был хаотичен, а цели призрачны и непродуманны. Он попытался опереться на дикую природу внутри себя, но дикая природа темна и смертоносна, полна игры слепого случая. Трагедия Мцыри – трагедия стихийного протеста, наглядный пример для каждого, кто пытается восставать против существующего положения вещей без ясного понимания, зачем он это делает. Четкое понимание и осознание своих поступков – привилегия человека.
Под стихотворением «Дар напрасный, дар случайный...» стоит дата 26 мая 1828 года. Это день, когда Пушкину исполнилось 29 лет. 1828 год – тяжёлый период в жизни Пушкина. В июне этого же года начинает работу комиссия, которая должна была вынести вердикт о «Гавриилиаде» (1821). Сам Пушкин давно отказался от своих юношеских взглядов и искал гармонии в отношениях с Богом. Возможно, именно стихотворение «Дар...» и последующий ответ на него митрополита Филарета стали переломными в мировоззрении Пушкина
Двое усталых людей спустились по каменной россыпи к небольшой речке. «Их лица выражали терпеливую покорность — след долгих лишений», а плечи оттягивали тяжёлые тюки, связанные ремнями. Первый человек уже перешёл реку, когда второй споткнулся на скользком валуне и подвернул ногу. Он окликнул своего спутника Билла, но тот даже не оглянулся. Вскоре Билл скрылся за невысоким холмом, и человек остался один.
Эти двое, намыв по тяжёлому мешочку золотого песка, направлялись к озеру Титчинничили, что в переводе с местного языка означало «Страна Больших Палок». Из озера вытекал ручей и впадал в реку Диз. Там у спутников был тайник с едой и патронами. С собой же человек нёс незаряженное ружьё, нож, пару одеял и мешочек с золотом.
Морщась от боли, он торопливо взобрался на холм, но не обнаружил никаких следов Билла. Он спустился вниз и побрёл по заболоченной равнине к «Стране Больших Палок», собирая по дороге кусочки сухого мха для костра и безвкусные, водянистые болотные ягоды. Вечером он разложил костёр и разделил 67 спичек на три части, которые рассовал по своим лохмотьям. Обувь его совсем развалилась, а нога распухла. Пришлось разрезать на полосы одно одеяло и обернуть ими сбитые в кровь ступни.
