Рассказ Драгунского "Где это видано, где это слыхано" советует ребятам не врать, а быть честными. Если врать, можно попасть в комичную ситуацию, в которую попал Дениска. Мне понравился этот рассказ. Он одновременно веселый и поучительный.
"Шинель" - одно из главных произведений в русской литературе потому, что оно показывает такой тип человека, как "маленький человек", который совершенно отличен от других и никому не нужен, без него прекрасно могут обойтись.
Сказки Жуковского нашли весьма сдержанный прием у своих современников. Открытую враждебность, впрочем, проявил лишь Н. А. Полевой, писавший в 1833 г.: „«Сказка о царе Берендее...»‹...› привела нас в изумление! По всему видно, что автор хотел подделаться в ней под русские сказки; но его гекзаметры, его дух, его выражения слишком далеки от истинно русского. Переменивши имена, можете уверить всякого, что «Сказка о царе Берендее» взята из Гебеля, из Перро, из кого угодно, только не из русских преданий ‹...› Мы давно уверены, что В. А. Жуковский не рожден быть поэтом народным, но удивляемся, что он сам не уверяется в этом неудачными попытками”.4 Известно также, что и В. Г. Белинский причислял сказки Жуковского к его „особенно слабым пьесам”,5 не давая, впрочем, столь уничижительной, как у Н. А. Полевого, оценки.
<span>К сожалению, мнение о полном неприятии русской критикой литературных сказок Жуковского получило широкое распространение, а между тем оно является несомненным преувеличением, так как в откликах на эти произведения отмечались не только недостатки, но и их достоинства. Например, Н. И. Надеждин писал в 1833 г.: „Сказка Жуковского «О царе Берендее» ‹...› представляет в себе прекрасный образец гибкости и сладкозвучности русского языка ‹...› Содержание сей сказки взято из русских народных сказок; самое изложение ее, очевидно, подделано под русский народный рассказ. Но она не шевелит сердца, потому что в ней нет того детского простодушия, той младенческой искренности, которая составляет существенную прелесть народных преданий”.6 Этот отзыв типичен для критики 1830-х годов в ее отношении к сказкам Жуковского: неизменно отличая легкость и прелесть их стиха, рецензенты вместе с тем указывали на недостаточную народность поэта, разнообразно трактуя, почему ему не удалось приблизиться к подлинной фольклорной сказке.</span>
Главная мысль (на мой взгляд) - жизнь является великим благом, это уже счастье, несмотря на трудности: "Будь сиянье, будь ненастье; / Будь, что надобно судьбе; / Все для Жизни будет счастье, / Добрый спутник, при тебе." Неприятности временны, в них нет ничего страшного.
Автор в этом стихотворении, по сути, рассуждает о жизни, поэтому оно так называется.
Стихотворение можно композиционно разделить на две части (главы). В первой части (от начала стихотворения и до пятого куплета включительно) преобладают пессимистичные настроения, об этом нам говорят: эпитеты (жизнь "унылая", "ревет уныло", "одинокая ладья", "прискорбно-равнодушна"); существительные с мрачным оттенком (сумрак, мгла, тьма). Противопоставляется первый куплет второму, третьему, четвертому куплетам: мы узнаем, как было хорошо ДО и как все изменилось в худшую сторону теперь (создается контраст). Лирический герой чувствует одиночество от того, что "разлетелися друзья" (тема одиночества).
Во второй части стихотворения, напротив, преобладают позитивные настроения, так как начинаются хорошие перемены в жизни лирического героя. Она начинается с риторических вопросов: "Что же вдруг затрепетало над поверхностью зыбей? Что же прелестью бывалой вдруг повеяло над ней?". Соответственно, появляются такие существительные, как ангел, яркая звезда, радость. Кроме того, высокая лексика стихотворения подчеркивает его торжественность, важность: глава, внемля, вежды и др.
Конечно, это стихотворение - «С поляны коршун поднялся…»