Композиционно оно поделено на три части. (Подробный пересказ "Лобо") В первой части автор подает историю стаи Лобо (на испанском языке - "волк"). Всего за несколько лет хищники уничтожили несколько тысяч голов домашних животных, причем выбирали они самых лучших представителей стада. А одной ночью задрали ради развлечения двести пятьдесят овец. За голову Лобо было назначено вознаграждение тысячу долларов - неслыханная премия за волка. На него охотились и разъяренные фермеры с ковбоями, и охотники, которых прельстила обещанная награда. Но сложность была в том, что, увидев или услышав человека, стая всегда убегала, тоесть подстрелить Добо было невозможно. А на капканы или любые приманки с ядом кого-то из стаи было также невозможно поймать, потому что чувствительный нюх Лобо предупреждал о наличие запаха яда или человека, а есть, вожак позволял стае только убитых ими же животных. Охотились на него и с помощью стаи великолепных волкодавов, и с помощью нового яда, и с помощью специальных заклинаний, потому что считали Лобо за оборотня. Во второй части рассказчик (по ним достаточно легко угадывается сам Сетон-Томпсон) рассказывает о собственные попытки подстрелить Лобо. Чего он только не делал, какие смеси ядов не выдумывал, какой сорт мяса не брал, капканы не попробовал - безрезультатно. Лобо собирал мясо с ядом в кучку, и гадил на него, находил в темноте капканы, разгребал вокруг них землю и забросал капканы камнями, пока не срабатывали пружины. В третьей части речь идет о том, как поймали Лобо. В его стае была волчица Бланка (на испанском языке - "белая"). Подруга вожака, она нарушала строй, отрывалась от стаи, была опрометчивой. Через это и пострадал. Рассказчик, рассчитывая на ее легкомыслие, устроил ловушку возле головы, зарезанной телки, куда она и попала. Лобо, тоскуя за своей подругой, везде разыскивал ее, потерял осторожность и угодил в капкан. Его захватили живьем и отвезли к ранчо. Сожаленья Лобо за подругой поразило не только рассказчика, который "никогда бы даже не поверил, что будет испытывать к нему такое острое чувство жалости", но и строгих и сдержанных ковбоев. Волк отказался от еды, воды, не вздрагивал, когда к нему прикасались, только смотрел вдаль, широкую и бескрайнюю. На следующее утро его уже обнаружили мертвым. "Рассказывают, что лев, который потерял силы, орел, лишенный свободы, и голубь, которого разлучили с подругой, не могут больше жить от разбитого сердца. Также можно было надеяться, что сердце этого непокоренного зверя стерпит тройной удар? Он практически в один миг потерял свободу, силу и подругу. Когда начало рассветать, Лобо лежал спокойно, как и раньше, словно отдыхая. Но старый предводитель уже был мертв". В предисловии к сборнику "Из жизни тех, кого преследуют" Эрнест Сетон-Томпсон писал: "меня упрекнули за то, что в своей истории я убил Лобо, а главное за то, что я - к величайшему сожалению добросердечных читателей - с большими подробностями рассказал им об этом. На множественные упреки я отвечу такими вопросами: "Какое настроение у читателей вызвал рассказ о Лобо? Их симпатии, на чьей стороне - на стороне подобному им человеку, который убил Лобо, или на стороне всеже опасного, но благородного хищника, который закончил свою жизнь так, как прожил ее: с гордым достоинством, без страха и мужественно?".
Чичиков приобрёл уже 400 душ, поэтому ему хотелось быстрее закончить дела в этом городе. Он рассматривал и приводил в порядок все необходимые документы. Все крестьяне Коробочки отличались странным прозвищами, Чичиков был недоволен, что их имена занимают много места на бумаге, записка Плюшкина отличалась краткостью, записи Собакевича были полные и обстоятельные. Чичиков думал о том, как ушёл из жизни каждый человек, строя в воображении догадки и разыгрывал целые сценарии.
Чичиков отправился в суд, чтобы заверить все документы, но там ему дали понять, что без взятки дела будут идти долго, и Чичикову все же придётся задержаться в городе на некоторое время. Собакевич, сопровождавший Чичикова, убедил председателя в правомерности сделки, Чичиков же сообщил, что купил крестьян на вывод, в Херсонскую губернию.
Полицмейстер, чиновники и Чичиков решили завершить оформление документов обедом и игрой в вист. Чичиков был весел и рассказывал всем о своих землях под Херсоном.
Все дороги ведут к людям.
Если ты сумеешь правильно судить сам себя, значит ты действительно мудр.
Слова только мешают понимать друг друга.
Ведь она такая таинственная и неизведанная, эта страна слёз.
Это очень печально — когда забывают друзей. Не у всякого был друг.
Нет, в тексте романа он представляется не васильевИЧ, а васильЕВ:
«Евгений Васильев, — отвечал Базаров ленивым, но мужественным голосом и, отвернув воротник балахона, показал Николаю Петровичу свое лицо… оно оживлялось спокойной улыбкой и выражало самоуверенность и ум» .
Подобная форма отчества (Васильев сын) , превращающая его практически в фамилию, с древнейших времён была прилична на Руси только для простолюдинов.
Представители же высших сословий издавна величали друг друга, употребляя отчества на -ич. Такое же обращение в XIX веке было нормальным и при знакомстве дворян, желающих установить дружеские, например добрососедские отношения.
(Молодые люди, ровесники, например студенты, обычно называли друг друга иначе — только по фамилии) .
Именно поэтому, как бы подчёркивая непринуждённость обстановки и своё желание общаться на равных, Николай Петрович столь поспешно поправляет собеседника.