Он укрепил границы Руси, расширил их, а также построил крепости. Владимир принял христианство; при нём произошло крещение Руси, что способствовало централизации государства, престижу Руси среди других государств.
Начнем объяснение с более понятной связи в словах бык и бука. Букать в
славянских языках значит мычать, реветь, это же значение имеет глагол
бучать. Очень давно был корень -бук- с долгим звуком, который мог
чередоваться либо с кратким у (-бук-), либо с сочетанием -оу- (двойной
гласный называется в науке дифтонгом) – -боук-. Затем эти три
чередования разошлись в разные слова. -Бук- с долгим у стал
«родоначальником» быка, -боук- развил в разных славянских языках слова
типа букать и бучать, а -бук- с кратким у сохранился только в одном
корне – в слове пчела! Да, у названия насекомого исторически тот же
корень, что и в слове бык (давным-давно считали, что пчела также бучит,
как и бык!) . Восемь веков назад это слово произносилось не так, как
сегодня, а именно: бучела, а писалось так: бъчела. Со временем ъ
утратился и получилось сочетание бчела. Его очень неудобно произносить,
поэтому оно должно было упроститься: либо неудобные звуки должны стать
звонкими, либо глухими. Случилось и то, и другое, появилось два слова –
украинское бджола и наше пчела.
...
И тут на помощь языковедам приходит… корова! Вернее те звуки, которые она произносит. Посмотрите, как мычит корова в разных индоевропейских языках:
латинский – mugīre [му: гИре] «мычать» ;
немецкий – muhen [мý:эн] «мычать» ;
литовский – mūkti [мý:кти] «мычать» ;
древнегреческий – mўkaomai [мю: кáомай] , в более древнем произношении – [му: кáомай] «мычу» .
Все перечисленные слова – звукоподражательные по своему происхождению, они воспроизводят мычание коровы – mū [му:] . Навряд ли коровье мычание изменилось со времени существования индоевропейских языков. Вот почему звук ū следует признать исконным.
Тогда почему же в русском языке, корова, говорящая «му» , мычит? Может быть, наши коровы мычат по-особенному? Действительно, ведь известно, что представители разных народов иногда представляют «язык» некоторых животных иначе, чем их соседи. Например, мы ясно слышим петушиное кукареку, гусиное га-га-га, собачье гав-гав-гав. Но, например, немец вам скажет, что петух кричит kikeriki [кикерики] , гусь – gickgack [гикгак] , собака – kliffklaff [клифклаф] .
Но с коровой все немного иначе, и наш глагол не доказывает, что мы неверно воспринимаем коровье «общение» . Во многих языках корова «мукает» , у нас же мычит, что является доказательством фонетического изменения ū [у:] →ы. Точно такого же, какое языковеды устанавливают для русских слов на основании сопоставлений. Например, литовского sūnus [су: нýс] – сын, латинского fūmus – русского дым.
Естественно, что такая «коровья» аргументация не является решающим звеном в цепи доказательств, многие звуковые соответствия находят, сопоставляя и сравнивая разные родственные языки. Знание фонетических закономерностей развития языка позволяют ученым восстанавливать древнюю форму слов, устанавливать их этимологию.
Можно глубоко познать символику славянского праздника, знать последовательность обрядов. Можно со смыслом одевать именно белые наряды, зная, что это не цвет разгуляй-праздника, а символ тонкой связи с иными мирами и знаковое облачения для тех, кто умеет видеть незримое. Можно отдаваться обрядовым действиям со всей душой и ждать чуда. Но сакральная тайна славянского праздника открывается не тогда, когда народ по объявлению о массовых гуляниях повалил праздновать, а, напротив, в особые, священные волшебные дни — даже если про них никто не вспомнил. Календарь праздников славян — шкатулка с драгоценными каменьями чародейных тайн иномирья.
