В любовной лирике поэта отчетливо звучит романтическая идея "двоемирия", концепция "лучшего мира", возникают мотивы несбыточной мечты, трагической любви, несовершенства земной жизни.
С темой трагического существования тесно связаны мотивытоски и томления, вечной неудовлетворённости и вечного стремления к недостижимому. Об этом говорят даже названия его стихотворений: "Желание"(1810 ), "Мечты"(1810), "Мечта"(1818), "Тоска"(1827),"Стремление"(1827).
Идеей двоемирия пронизано всё творчество Жуковского: в «Вечере» другой мир — это тайная, мистическая жизнь в образах природы; в «Море» , в «Лалле Рук» , в «Я музу юную, бывало... » — это небеса, а здесь — это “подлунная сторона... ”, в балладах другой мир — это мир потусторонних сил; в «Сельском кладбище» — мир загробный, и память — единственная связь с тем миром.
Там поют согласны лиры;
Там обитель тишины;
Мчат ко мне оттоль зефиры
Благовония весны;
Там блестят плоды златые
На сенистых деревах;
Там не слышны вихри злые
На пригорках и лугах.
(«Желание» )
Жуковский ощущает зыбкость этого мира, мира низшего, и он не привязан к нему так, как, например, Державин. Здесь — это мир земной, низший, ничто в нём не вечно, отсюда туманность, неясность:
“озарися, дол туманный; расступися, мрак густой... ”
Жуковский — первый русский поэт, сумевший не только воплотить в стихах реальные краски, звуки и запахи природы — всё, что составляет её “материальную” красоту, но наделить природу чувством и мыслью воспринимающего её человека. Пейзаж в поэзии Жуковского — “пейзаж души”, природа окрашена в лирические чувства автора:
Там блестят плоды златые
На сенистых деревах;
Там не слышны вихри злые
На пригорках, на лугах.
Для Жуковского человек — часть природы, а природа живая и одушевлённая.
О предел очарованья!
Как прелестна там весна!
Как от юных роз дыханья
Там душа оживлена!
<span>.</span>
Там толком не говорится, когда они впервые встретились. Это была случайность, полностью изменившая всю жизнь Желткова. Бедный маленький чиновничек влюбился в княгиню Шеину Веру Николаевну. Он семь лет писал ей письма, сначала пылкие и страстные, прося ответить на его чувства, но потом он успокоился, потому что Вера была для него недосягаемой.
А вот во второй раз они встретились после его последнего письма к ней. Вера пришла к нему домой чтобы "просто поглядеть на него", как она сказал мужу, а он был уже мёртв.
<span>Это очень давняя история. И я бы не вспомнил о ней. Но выводы, которые я
сделал, неожиданно воскресили эту историю в моей памяти.
Кисловодск. Полустанок Минутка. Через дом от меня живет студент Федя X. Он здесь на Кавказе — так же как и я — на практике.
Федя — студент-математик. Милый юноша. Немного застенчивый. Великолепно поет под гитару.
Почти всякий день он приходит ко мне. И я слушаю его музыку.
Поиграв,
он начинает говорить о девушках. Ему не везет. Вот уже все студенты
обзавелись «симпатиями», а у него нет никого. Когда же, наконец, это
случится?
Федя — студент-математик. Милый юноша. Немного застенчивый. Великолепно
поет под гитару. Почти всякий день он приходит ко мне. И я слушаю его
музыку. Поиграв, он начинает говорить о девушках. Ему не везет. Вот уже
все студенты обзавелись «симпатиями», а у него нет никого. Когда же,
наконец, это случится?
Это случилось под конец лета. Федя влюбился в свою ученицу. Он давал урок по физике гимназистке последнего класса.
Он полюбил ее. И она, видимо, увлеклась им. Мы стали встречать их в курзале и на скамейках парка.
Неожиданно пришла беда — Федя заболел. Он заболел экземой. Экзема началась на его подбородке и перекинулась на щеки.
Для Феди это было несчастье в высшей степени. Он и без этого был
застенчив, но теперь лишаи совершенно обескуражили его. Он перестал
встречаться со своей ученицей. Ему было совестно, что она увидит его
ужасные багровые пятна.
Это была нервная экзема. И врачи стали лечить Федю мазями и
кварцевым светом. Но болезнь усиливалась. Возникло подозрение, что у
больного отравление крови, сепсис. Федя почти перестал выходить из дому.
Он плакал, говоря, что только при его невезении могло так случиться.
Ведь это случилось на другой день после того, как ученица призналась ему
в своем чувстве.
В конце августа я возвращался с Федей в Петербург. Мы ехали с ним в
одном вагоне. Уже на другой день пути Феде стало лучше. Багровые пятна
на его щеках поблекли. К концу пути лицо у Феди стало почти чистым.
Федя не расставался с зеркальцем. С восторгом он убеждался, что
болезнь покидает его. С печальной улыбкой говорил, как ему не повезло.
На что ему его здоровье, если теперь нет той, кого он полюбил.
Снова говорю — я бы и не вспомнил эту историю. Но я вспомнил ее,
ибо со всей очевидностью увидел теперь причину его болезни — это была
защита, оборона, бегство.
Страх, в котором надлежало разобраться, преграждал шаги. Неосознанный
страх нарушил работу органов секреции. Химизм тела несомненно был
расстроен. Отравление могло произойти по причинам внутренним, а не
извне</span>