1 столбик:
Васька
Дружок
Зорька
Воронок
Рыжик
2 столбик:
Собака
Корова
Телёнок
Кот
Конь
весеннее дерево уже расцветает кака красота набухают пчки из которых скоро будут зеленеть листочки.ветки наполняются соком .как радостно смотреть на деревья.птицы начнают вить гнезда на деревьях прекрасный лес наполнин зелеными листьями деревьев
Сумерек синих - родительный падеж (окончание в сущ. - ек, в прил - их)
розовых зорь - родительный падеж (окончание в сущ - нулевое, в прил - ых)
ромашковой вьюгой - творительный падеж (окончание в сущ - ой, в прил - ой)
высокая рожь - винительный падеж (окончание в сущ - нулевое, в прил - ая)
песен красивых - родительный падеж (окончание в сущ - нулевое, в прил - ых)
сыновней любви - родительный падеж (окончание в сущ - и, в прил - ей)
Это было в сорок первом году. Темная и суровая Москва, спасая нас, детей, от войны, погрузила в поезда и отправила в Сибирь. Мы ехали медленно, задыхаясь от недостатка кислорода и страдал от голода. В Челябинске нас высадили и повели на вокзал. Была ночь.
— Здесь есть пища, — сказал Николай Петрович, сутулый, желтый от болезни человек.
Вокзал хлестанул по глазам ярким светом. Но скоро мы увидели и другое. Многотысячная толпа беженцев осаждала единственный ресторан. Там Шевелилось что-то черное, и ухало, и кричало. Ближе к нам, прямо на рельсах, стояли, сидели, лежали люди. Здесь начиналась очередь.
Мы стояли и смотрели на окна. Там было тепло, там раздавали людям горячую, дымящуюся жизнь, наполняя ею тарелки. Потом встал наш Николай Петрович на ящик и что-то закричал. И нам было видно, как он нервно вздергивает острые плечи. И голос у него слабый, голос чахоточного человека. Кто из этих голодающих, сутками простаивающих беженцев сможет его услышать?..
А люди вдруг зашевелились. Они подались назад, и маленькая трещинка расколола черную толпу. А потом мы увидели еще: какие-то люди взялись за руки и образовали коридор. Человеческий коридор...
Я потом побродил немало, но всегда мне казалось, что я не перестаю шагать этим человеческим коридором. А тогда — мы шли через него, качающийся, живой, трудный. И мы не видели лиц, просто стена больших и верных людей. И яркий свет «дали. Свет, где нам было очень тепло, где и нам отвалили по целой порции жизни, горячей жизни, наполнив ею до краев дымящиеся тарелки.