Раз шахтеры шахты близ распустили нюни: мол, шахтерки продрались, обносились чуни. Мимо шахты шел шептун. Втерся тихим вором. Нищету увидев ту, речь повел к шахтерам: "Большевистский этот рай хуже, дескать, ада. Нет сапог, а уголь дай. Бастовать бы надо! Что за жизнь, - не жизнь, а гроб..." Вдруг забойщик ловкий шептуна с помоста сгреб, вниз спустил головкой. "Слово мне позвольте взять! Брось, шахтер, надежды! Если будем так стоять, - будем без одежды. Не сошьет сапожки бог, не обует ноженьки. Настоишься без сапог, помощь ждя от боженьки. Чтоб одели голяков, фабрик нужен ряд нам. Дашь для фабрик угольков, - будешь жить нарядным. Эй, шахтер, куда ни глянь, от тепла до света, даже пища от угля - от угля все это. Даже с хлебом будет туго, если нету угля. Нету угля - нету плуга. Пальцем вспашешь луг ли? Что без угля будешь есть? Чем еду посолишь? Чем хлеба и соль привезть без угля изволишь? Вся страна разорена. Где ж работать было, если силой всей она вражьи силы била? Биты белые в боях. Все за труд! За пользу! Эй, рабочий, Русь твоя! Возроди и пользуй! Все добудь своей рукой - сапоги, рубаху! Так махни ж, шахтер, киркой - бей по углю смаху!.." И призыв горячий мой не дослушав даже, забивать пошли забой, что ни день - то сажень. Сгреб отгребщик уголь вон, вбил крепильщик клетки, а по штрекам коногон гонит вагонетки. В труд ушедши с головой, вагонетки эти принимает стволовой, нагружает клети. Вырвав тыщей дружных сил из подземных сводов, мчали уголь по Руси, черный хлеб заводов. Встал от сна России труп - ожила громада, дым дымит с фабричных труб, все творим, что надо. Сапоги для всех, кто бос, куртки всем, кто голы, развозил электрвоз чрез леса и долы. И шахтер одет, обут, носом в табачишке. А еды! - Бери хоть пуд - всякой снеди лишки. Жизнь привольна и легка. Светит уголь, греется. Всё у нас - до молока птичьего имеется. Я, конечно, сказку сплел, но скажу для друга: будет вправду это все, <span> если будет уголь! </span>
Потому что он очень мудрый рассудительный.он решал все с умом.он никому не перечил.
25 июля, теплым летним вечером я как обычно возвращался домой через городской парк. Было душно и в моей голове лениво ворочались несколько мыслей: одна о том, что завтра было бы неплохо выбраться на речку, а вторая о том, как же громко трещат кузнечики. Но неспешный ход моих мыслей неожиданно оборвали доносящиеся с соседней аллеи гитарные звуки, под аккомпанемент которых голос с хрипотцой разносился по вечернему парку. Решив пойти посмотреть на источник этих звуков, я через некоторое время увидел человек 10, собравшихся вокруг скамейки. На скамейке стоял источник тех самых звуков - старый советский бобинный магнитофон. Качество записи было не очень хорошим, поэтому отдельные слова я стал различать только сейчас. Прислушиваясь к пению, я вдруг понял, что все эти разношерстные и разновозрастные люди стоят и слушают, чуть ли не дыша.
Конкуренцию магнитофону составляли только кузнечики, но казалось, что даже они притихли. Певец, чью запись так увлеченно слушал народ, закончил пение, и сидевший на лавке пожилой человек остановил магнитофон. Я спросил шепотом у ближайшей ко мне женщины с добрым лицом, что здесь происходит. Так же шепотом она рассказала мне, что эта маленькая акция посвящена памяти Высоцкого. А дедушка на лавке - известный народный активист, член общества памяти Высоцкого. Он и принес в парк магнитофон и записи с какого-то концерта.
Остаток вечера прошел незаметно. До тех пор пока, пленка не закончилась завороженные люди стояли и слушали старую, затертую почти до дыр запись. Изредка перерывы между песнями заполнялись рассказами дедушки о непростой жизни Высоцкого в СССР, о его жене Марине Влади и трагической гибели артиста.
Так состоялось мое знакомство с творчеством без сомнения великого поэта и музыканта, Владимира Семеновича Высоцкого. А оставшуюся часть каникул я посвятил поиску и прослушиванию записей в интернете.
Передвинуть самую крайнюю в право или влево и тогда она будет крайней