В этот гладкий коробок
Бронзового цвета
Спрятан маленький дубок
Будущего лета, -
- Голубчик, не нужно огорчаться, но это написал совсем другой человек, не тот, что "Страну Муравию".
- Это написано до "Муравии".
- Все равно, голубчик, все равно. Здесь нет ничего своего, все из готовых слов.Дама сидела на ветке,
Пикала: - Милые детки...
- Мне, сырому, неученому,
Простоквашей стать легко, -
Говорило кипяченому
Сырое молоко...Туча по небу идет.
Бочка по морю плывет.Сын на ножки поднялся,
В дно головкой уперся,
Понатужился немножко:
- Как бы здесь на двор окошко
Нам проделать? - молвил он,
Вышиб дно и вышел вон.Солнце вешнее с дождем
<span>Строят радугу вдвоем - </span>
<span>Семицветный полукруг </span>
Из семи широких дуг.
Нет у солнца и дождя
<span>Ни единого гвоздя, </span>
<span>А построили в два счета </span>
Поднебесные ворота.По проволоке дама
Идет, как телеграмма.Братья сеяли пшеницу
<span>И возили в град-столицу: </span>
<span>Знать, столица та была </span>
Недалече от села, -Не на небе, на земле...<span>Кличет Гитлер Риббентропа, </span>
Кличет Геббельса к себе:
- Я хочу, чтоб вся Европа
Поддержала нас в борьбе!
- Нас поддержит вся Европа! -
Отвечали два холопа.<span>Лом железный соберем </span>
<span>Для мартена и вагранки, </span>
<span>Чтобы вражеские танки </span>
Превратить в железный лом!<span>Чтобы вражеские танки </span>
<span>Превратить в железный лом, </span>
<span>Для мартена и вагранки </span>
Лом железный соберем! -<span>Увы, мой стих не блещет новизной, </span>
<span>Разнообразьем перемен нежданных. </span>
<span>Не поискать ли мне тропы иной, </span>
<span>Приемов новых, сочетаний странных? </span>
<span>Я повторяю прежнее опять, </span>
<span>В одежде старой появляюсь снова, </span>
<span>И кажется, по имени назвать </span>
<span>Меня в стихах любое может слово. </span>
<span>Все это оттого, что вновь и вновь </span>
<span>Решаю я одну свою задачу: </span>
<span>Я о тебе пишу, моя любовь, </span>
<span>И то же сердце, те же силы трачу. </span>
<span>Все то же солнце ходит надо мной, </span>
Но и оно не блещет новизной.Когда-то сильных три царя
Царили заодно.
И порешили: "Сгинь ты, Джон
Ячменное Зерно!"Три короля из трех сторон
Решили заодно:
<span>- Ты должен сгинуть, юный Джон </span>
Ячменное Зерно.Трех королей разгневал он,
И было решено.
Что навсегда погибнет Джон
Ячменное Зерно.
Ты меня оставил, Джеми,
Ты меня оставил,
Навсегда оставил, Джеми,
Навсегда оставил.
Ты шутил со мною, милый,
Ты со мной лукавил -
Клялся помнить до могилы,
А потом оставил, Джеми,
А потом оставил!
У которых есть, что есть, - те подчас не могут есть,
А другие могут есть, да сидят без хлеба.
А у нас тут есть, что есть, да при этом есть, чем есть, -
Значит, нам благодарить остается небо!
Но расслышать, почувствовать особую прелесть поэзии народного языка можно только при условии крепких связей с родным. В двустишии "Переводчику" Маршак формулирует строгий завет переводческого дела:
Хорошо, что с чужим языком ты знаком,
Но не будь во вражде со своим языком!
Он часто повторял, что успех поэтического перевода определяет не только знание языка оригинала, но, в первую очередь, знание и чувство языка родного.Все умирает на земле и в море,
<span>Но человек суровей осужден: </span>
<span>Он должен знать о смертном приговоре, </span>
<span>Подписанном, когда он был рожден. </span>
<span>Но, сознавая жизни быстротечность, </span>
<span>Он так живет - наперекор всему, - </span>
<span>Как будто жить рассчитывает вечность </span>
И этот мир принадлежит ему.Жизнь наша в старости - изношенный халат:
И совестно носить его, и жаль оставить...
Жизнь так противна мне, я так страдал и стражду,
Что страшно вновь иметь за гробом жизнь в виду;
Покоя твоего, ничтожество! я жажду:
От смерти только смерти жду.
В столичном немолкнущем гуде,
<span>Подобном падению вод, </span>
<span>Я слышу, как думают люди, </span>
<span>Идущие взад и вперед. </span>
<span>Проходит народ молчаливый, </span>
<span>Но даже сквозь уличный шум </span>
<span>Я слышу приливы, отливы </span>
Весь мир обнимающих дум.Старайтесь сохранить тепло стыда.
Все, что вы в мире любите и чтите,
Нуждается всегда в его защите
Или исчезнуть может без следа.
*
Да будет мягким сердце, твердым - воля!
Пусть этот нестареющий наказ
Напутствием послужит каждой школе,
Любой семье и каждому из нас...
*
Как вежлив ты в покое и в тепле.
Но будешь ли таким во время давки
На поврежденном бурей корабле
Или в толпе у керосинной лавки?
Питает жизнь ключом своим искусство.
Другой твой ключ - поэзия сама.
Заглох один, - в стихах не стало чувства.
Забыт другой, - строка твоя не
К искусству нет готового пути...
Искусство строго, как монетный двор...
Дождись, поэт, душевного затишья,
Чтобы дыханье бури передать...
К этим и другим излюбленным мыслям Маршак обращается и в своих литературно-критических статьях и заметках, в своих изустных беседах с молодыми и немолодыми собратьями по перу.
Туча по небу идет,
Бочка по морю плывет.
Пусть будет небом верхняя строка,
А во второй клубятся облака.
На нижнюю сквозь третью дождик льется,
И ловит капли детская рука.
Как ни цветиста ваша речь,
Цветник словесный быстро вянет.
А правда голая, как меч,
Вовек сверкать не перестанет.
