<span>Спектакль "Шинель" - только для подготовленной и интеллегентной публики. Неелова - бесподобна, режиссура Фокина - потрясающая. Это что касается спектакля... Не менее потрясло другое. Это - сама "Другая" сцена "Современника". Не знаю как остальным зрителям (а судя, по лицам, очень многим) мне захотелось уйти сразу как только вошел в фойе этой "другой" сцены. Давящая суперурбаника, быть может, хороша для клубов с жесткой музыкой и пивных пабов, но никак ни для театров, где играют Гоголя. Госпоже Волчек явно изменил вкус, и на ее месте я бы попытался что-то сделать с фойе. Не отпугивайте людей от своего театра! И самое главное - если в малюсеньком зале всего 90 мест, и купить туда билет практически невозможно, то для чего нужно огромнейшее убогое бетонное фойе?!.</span>
Кормить их если есть возможности то взять к себе на зиму что бы им было не холодно для птиц делать скворечники зерна насыпать что бы кушали
Мама заботливый человек и ухажевает за мной
У Степана, как у всех котов, были твердые привычки. Он любил по утрам обходить заросший чистотелом сад, гонять со старых яблонь воробьев, ловить желтых бабочек-капустниц и точить когти на сгнившей скамье. Но теперь приходилось обходить сад не по земле, а по высокому забору, неизвестно зачем обтянутому заржавленной колючей проволокой и к тому же такому узкому, что временами Степан долго думал, куда поставить лапу.
Вообще в жизни Степана бывали разные неприятности. Однажды он украл и съел плотицу вместе с застрявшим в жабрах рыболовным крючком - и все сошло, Степан даже не заболел. Но никогда еще ему не приходилось унижаться из-за кривоногой собаки, похожей на крысу. Усы Степана вздрагивали от негодования.
Один только раз за все лето Степан, сидя на крыше, усмехнулся.
Во дворе, среди курчавой гусиной травы, стояла деревянная миска с мутной водой - в нее бросали корки черного хлеба для кур. Фунтик подошел к миске и осторожно вытащил из воды большую размокшую корку.
Сварливый голенастый петух, прозванный "Горлачом", пристально посмотрел на Фунтика одним глазом. Потом повернул голову и посмотрел другим глазом. Петух никак не мог поверить, что здесь, рядом, среди бела дня происходит грабеж.
Подумав, петух поднял лапу, глаза его налились кровью, внутри у него что-то заклокотало, как будто в петухе гремел далекий гром. Степан знал, что это значит, - петух разъярялся.
Стремительно и страшно, топая мозолистыми лапами, петух помчался на Фунтика и клюнул его в спину. Раздался короткий и крепкий стук. Фунтик выпустил хлеб, прижал уши и с отчаянным воплем бросился в отдушину под дом.
<span> Петух победно захлопал крыльями, поднял густую пыль, клюнул размокшую корку и с отвращением отшвырнул ее в сторону - должно быть, от корки пахло псиной. </span>