Зависимость Руси от Золотой Орды
Успех монгольского нашествия в 1237-1240 годах стал началом зависимости Руси от Золотой Орды. Многочисленные поражения русских войск, падение Рязани, Владимира, Москвы, Суздаля, Ростова, Ярославля, Чернигова и многих других городов привело к тому, что русские князья были вынуждены признать над собою власть монгольских владык. Сначала зависимость Руси от Золотой Орды была лишь политической: русское самоуправление сохранилось, но отныне князья отправлялись в Орду, чтобы получить от монгольского правителя ярлык на княжение. Впоследствии на Русь была наложена дань.
<span>Сейчас зависимость Руси от Золотой Орды принято называть монголо-татарским игом. Однако к значению этого термина нужно относиться осторожнее. Прежде всего, он появился аж в 1479 году, а распространение получил только в XVI веке и придумали его вовсе не русские, а поляки. Кроме того, хотя на Русь и была наложена дань, хотя князья в высокой степени зависели от монгольских ханов, тем не менее, нельзя сказать, что зависимость от Золотой Орды была так уж унизительна для русского народа. Прежде всего, монголо-татары не отнимали у нас веры, а вера является краеугольным камнем самосознания народа. Кстати, именно поэтому святой князь Александр Невский предпочел иметь защиту хана Батыя, а не помощь западных государств: запад требовал отказаться от православия и перейти в католичество. Во-вторых, они предоставляли русским князьям самим управлять своими землями и заботились, в основном о получении дани в полном объеме. Мало того, многие князья старались использовать связи в Орде в конфликтах между собою. На этом, например, была построена внешняя и внутренняя политика Ивана Калиты, который сумел сделать московское княжество наиглавнейшим на Руси и положил начало объединению русских земель. Монголо-татары не держали войска на нашей территории, однако их вторжения приносили много горя. Впрочем, военные походы, как правило, являлись лишь следствием неповиновения, но наказывать за него ханы предпочитали крайне жестоко.</span>
<span>С XIV века зависимость Руси от Золотой Орды начала постепенно ослабевать. Русские князья все чаще стали успешно «показывать зубы» монгольским ханам, а Дмитрий Донской, одолевший Мамая в знаменитой Куликовской битве, стал первым князем за 140 лет, передавшим великокняжескую власть своему сыну Василию без получения ханского ярлыка на княжение. Ослабление зависимости русских княжеств стало следствием ослабления самой Золотой Орды: междоусобные войны ханов и раздробление Орды на несколько частей не могло не сказаться на военной и политической силе монголо-татаров.</span>
<span>Историки по-разному оценивают зависимость Руси от Золотой Орды. По мнению многих монголо-татарское иго в значительной степени затормозило историческое развитие русского народа. По их мнению именно из-за него мы по многим показателям отстали от европейских государств и лишь с приходом к власти Петра Первого русскому государству удалось немного ликвидировать это отставание. Другие же, напротив, полагают, что зависимость от Золотой Орды была скорее благом, нежели несчастьем. Так, Карамзин полагал, что монголо-татарское иго очень важную роль в развитии русской государственности, а Ключевский считал, что Орда в значительной степени предотвратила братоубийственную междоусобицу на Руси. Лев Гумилев считал отношения Руси и Золотой Орды политическим союзом, выгодным в первую очередь для Руси, и полагал, что их следует называть «симбиозом».</span>
Политическое устройство Афин - демократия(власть народа).
Политическое устройство Спарты - аристократы (Власть старейшин).
В 1399 году, когда Тимуру уже было за шестьдесят, он вторгся в <span>Индию.
</span>В 1398<span> Тимур предпринял поход на </span>Индию<span>, по дороге были побеждены горцы </span>Кафиристана<span>. В декабре Тимур под стенами </span>Дели<span> разбил войско </span>Делийского султана<span> и без сопротивления занял город, который через несколько дней был разграблен его войском и сожжён. По приказу Тимура 100 тысяч пленных индийских воинов были казнены из опасения мятежа с их стороны</span>[31]<span>. В </span>1399 году<span> Тимур дошёл до берегов </span>Ганга<span>, на обратном пути взял ещё несколько городов и крепостей и вернулся в Самарканд с огромной добычей.</span>
Без преувеличения можно сказать, что весь 17 век Европа проходила беременной Британией, и почти все столетие этого не замечала. Да и для рядового британца континентальная Европа была чем-то чужим и враждебным. Европейцам тоже не было слишком большого резона вглядываться в туманы вокруг Альбиона.Тому имелось несколько причин.1. 17 век — время в Европе довольно холодное. Лед покрывал зимой даже Темзу. Жизнь вообще и ведение сельского хозяйства (основы основ тогда) были трудными, не до разглядываний творящегося в чужом огороде, — тем более, если между огородами целый пролив.2. Большую часть 17 века промышленность и торговля также испытывали неблагоприятную конъюнктуру, что в сочетании с модной политикой меркантилизма (ограничение импорта) ограничивало международные контакты.3. 17 век — время кровопролитных войн на континенте. Европейцам было не до британцев.4. Сама Англия в то время вовсе не считалась европейской супердержавой, ее население было в 5 раз меньше, чем во Франции, территория в два раза меньше, особых успехов в экономике (во всяком случае, очевидных) тоже не наблюдалось.5. Внешняя политика англичан была не особенно активной. И даже совершенно самостоятельной ее назвать трудно: английский король Карл Второй сидел в кошельке Людовика Четырнадцатого и кормился от его щедрот, — чтобы не зависеть от подачек слишком требовательного собственного парламента.6. Давайте не забудем и причину идеологическую. Расцветший в предыдущем столетии протестантизм в 17 веке внешне потерпел поражение от католического мира. Протестанты замкнулись в своих общинах на уже завоеванных территориях и копили силы для дальнейшего, качественного прорыва.Ни военным, ни экономическим, ни идеологическим лидером Британия не была. Впрочем, отнюдь не считала себя и глухою провинцией. Она оставалась сама в себе, на особицу. И это «на особицу» как залог будущего исторического реванша англичане, похоже, ощущали на подсознательном даже уровне. Отсюда упорная неприязнь к иностранцам и их влиянию. Отсюда упорное (и как показало ближайшее будущее, весьма плодотворное) цепляние за свои традиции и обычаи.Да, видимо, это предчувствие своей исторической правоты вело англичан через весь 17 век. Уже пять шестых британцев были протестантами, а ведь едва ли не самое важное в протестантизме — учение о предопределении. Самые крайние протестанты (кальвинисты) полагали, что успех или неуспех человека в жизни, равно как и посмертная судьба его души, предопределены каждому от рождения. Не зная про решение бога, человек, естественно, надеется на лучшее.Конечно, столь мрачный фатализм другие протестантские церкви старались как-то смягчить: уж больно бесчеловечным игруном выглядит господь, если он работает по такой вот схеме. И все же для сознания почти каждого британца того времени эта коллизия (иллюзия?) — краеугольный камень его мироощущения. Капитализм делал пусть мучительные, но первые уверенные шаги, он сулил каждому шанс добиться успеха. Как ветер дальних странствий и внезапных обогащений (клады, захваты груженых золотом кораблей, основание новых колоний, где ты охотник и господин), — этот ветер возможной удачи щекотал ноздри столь многих…Французские историки В.Л.Тапье и П.Шоню обращают внимание на мало учитываемый обычно фактор. Простой в экономике при накопленных уже богатствах давал возможность буржуа предаваться досугу. Причем эти новые хозяева жизни использовали свободное время рачительно: занимались наукой и искусством, а не транжирили его в пустых забавах, как знатные господа. Духовный накал их был весьма велик.Все это объясняет, почему мрачноватые и замкнутые скопидомы оказались зоркими и активными гражданами. И почему они, в конце концов, победили.<span>Впрочем, наша неизбежная присказка несколько затянулась. Обратимся лучше к лицам и фактам.</span>