ШЕФЫ
Все мы, ребята Кизлярского детдома, жили без родных много лет и совсем забыли, что такое семейный уют. И вдруг нас привели на станцию, объявили, что железнодорожники — наши шефы и они приглашают нас в гости.
Разобрали нас по одному. Дядя Вася, толстый и весёлый начальник, привёл меня к себе домой. Жена охала, долго расспрашивала о родных, но в конце концов принесла душистый борщ и сладкую печёную тыкву. А дядя Вася подмигнул и нацедил из бочонка красного вина. И себе и мне.Стало весело.Я расхаживал по комнатам, словно плавал в каком-то счастливом дыму, и мне совсем не хотелось уходить.
В детдоме целую неделю не смолкали разговоры об этом дне. Ребята, переполненные необычными ощущениями «домашней жизни», ни о чём другом не могли говорить. А в школе, с другой стороны крышки парты, где мною были вырезаны три самых заветных слова: электричество — стихи — Лида, я дописал ещё одно слово — шефы.
Больше всех хвалился белорус Вилька. Он попал в гости к самому начальнику станции, и тот велел приходить ещё. Мне тоже хотелось рассказать хорошее про дядю Васю, и я заявил, что он «самый главный начальник угольного склада» и я могу показать, где он работает. Мне очень хотелось показать дядю Васю, и я повёл ребят. Дядя Вася оказался занят. Он хмуро посмотрел на ребят, а мне сказал:
— Не вовремя ты, мальчик... Ты приходи в воскресенье, домой приходи.
Я пришёл. И снова ел тыкву и расхаживал по комнатам.
И снова тихое счастье не покидало меня.А жена дяди Васи в соседней комнате сказала:
— Странные они, эти дети. Неужели не понимают, что всё время ходить нельзя? Неудобно.Мы же не родственники какие, чтобы их кормить.
А дядя Вася ответил:
— А что я мог поделать! Вопрос о шефстве у нас на общем собрании решался. И вот придумали...
Я тихо-тихо брёл по улицам. Чтобы никто не спрашивал, почему я пришёл раньше, остаток дня я просидел в пустой школе.Последнее вырезанное слово я расковырял поясом. Его теперь никто не смог прочесть. Только осталась на чёрной крышке глубокая белая ранка.
Знаменитые воспоминания "Люди, годы, жизнь" Ильи Эренбурга - одна из культовых книг середины ХХ века. Впервые опубликованная в 1960–1965 гг. на страницах "Нового мира", она сыграла исключительную роль в формировании поколения шестидесятых годов; именно из нее читатели впервые узнали о многих страницах нашей истории. В 1–й том<span> вошли первые три книги воспоминаний, охватывающие события от конца XIX века до 1933 г., рассказы о встречах с Б. Савинковым и Л. Троцким, о молодых П. Пикассо и А. Модильяни, портреты М. Волошина, А. Белого, Б. Пастернака, А. Ремизова, повествование о трагических судьбах М. Цветаевой, В. Маяковского, О. Мандельштама, И. Бабеля. Комментарии к мемуарам позволяют лучше понять недоговоренности автора, его, вынужденные цензурой, намеки. Книга иллюстрирована многочисленными уникальными фотографиями. Во </span>2–й том<span> мемуаров И. Эренбурга "Люди, годы, жизнь" вошли четвертая и пятая книги, посвященные 1933–1945 годам, а также комментарии, содержащие многие исторические документы и свидетельства, редкие фотографии. В четвертой книге Эренбург описал то, что видел лично: предвоенную Европу, войну в Испании, встречи с И. Ильфом и Е. Петровым, А. Жидом, Р. Фальком, Э. Хемингуэем и М. Кольцовым, процесс над Н. Бухариным, падение Парижа в 1940–м. Пятая книга целиком посвящена событиям Отечественной войны 1941–1945 гг., антифашистской работе Эренбурга. Рассказы о фронтовых поездках, встречах с военачальниками К. Рокоссовским, Л. Говоровым, И. Черняховским, генералом А. Власовым, дипломатами, иностранными журналистами, писателями и художниками, о создании запрещенной Сталиным "Чёрной книги" о Холокосте. Изданные на основных языках мира, воспоминания И. Эренбурга дают широчайшую панораму ХХ века. В </span>3–й том<span> вошли шестая и седьмая книги мемуаров И. Эренбурга "Люди, годы, жизнь". Шестая книга рассказывает о событиях 1945–1953 гг. Послевоенная Москва, путешествие с К. Симоновым по Америке, Нюрнбергский процесс, убийство С. Михоэлса и борьба с "космополитами"; портреты А. Эйнштейна и Ф. Жолио-Кюри, А. Матисса и П. Элюара, А. Фадеева и Н. Хикмета. Книга кончается смертью Сталина, открывшей возможность спасительных перемен в стране. Седьмая книга посвящена эпохе хрущевской оттепели и надеждам, которые она породила. ХХ съезд, разоблачивший преступления Сталина, события в Венгрии, путешествия по Индии, Японии, Греции и Армении, портреты Е. Шварца, Р. Вайяна и М. Шагала. "После очень длинной жизни мне не хочется говорить того, чего я не думаю, а молчание в некоторых случаях хуже, чем прямая ложь", - писал Эренбург А. Т. Твардовскому, отстаивая свое понимание прожитого.
</span>
Затихла,смолкла,замерла,притихла,примолкла.