Чуть - наречие.
1. определительное
2. нет степени сравн.
3. неизменяем. слово
Синтаксическая функция - обстоятельство образа действия.
~вроде так.
Шепот-шЕпчет
(прошептал)
вот :3
Равнодушие и отзывчивость - два совершенно противоположных понятия. Как правило, каждое из этих понятий не может быть заложено в одном человеке. Мне кажется, человек либо может быть абсолютно равнодушным и черствым ко всему, либо же отзывчивым и добрым. Вместе этим чертам не быть заложенным в одном человеке. Ну, это сугубо мое мнение. Возможно вы думаете иначе, и это ваше полное право.
Равнодушие губит человека. Делает его озлобленным, заставляет наплевательски относится к миру, окружающему его. Он видит только себя, делает все, чтобы было комфортно только ему. Такому человеку безразличны чувства других людей. Он легко сможет обидеть человека. Я думаю, что людей, имеющих ко всему безразличное отношение, возможно, кто - то обидел. В детстве, или будучи подростком. Ну не может человек просто так, ни из - за чего быть равнодушным ко всему. Разве не так? На все имеются свои причины. У каждого действия есть оправдание. И должен ведь быть такой человек, встретив которого, равнодушие сменится чем - то хорошим. Человек, который заставит посмотреть на жизнь другими глазами. Покажет, что в мире есть много замечательного. Откроет двери добру.
Таким человек станет тот, в ком есть отзывчивость. Ведь он стремится сделать мир лучше, ярче добрее. Он хочет помогать людям, которые нуждаются в этом, но отрицают. Порой очень сложно помочь человеку, в котором почти не осталось чувств. Ведь его будет настораживать забота. Равнодушные люди редко подпускают близко к себе кого бы то ни было. Они бояться быть обманутыми, боятся привязаться к кому - то. Ведь тогда это будут они не они. Это будет совершенно другой человек. Человек, способный любить и сочувствовать, человек, способный делать добрые дела.
Конечно, преображение не будет мгновенным. На это потребуется довольно длительный срок. Но все же шанс есть. Стоит только ухватиться за него обеими руками.
Отзывчивым людям иногда тоже приходится не сладко. Ведь желание помочь всем и каждому, иногда может сработать и против тебя самого. Некоторые могут подумать, что этот человек слишком навязчив, некоторые скажут: "Это не твое дело! Не лезь.". Но люди, у которых в сердце доброта и любовь, не останавливаются не перед чем
Жил да был дуб. Да не где-то там далеко – не за тридевять морей, не за семь океанов, а рядом в земле русской в урочище Абрамцевском. Звали его Дуб. Так и звали с большой буквы. Даже когда маленький был тоже дубом кликали, ну, может быть, иногда Дубочком или Дубиком. Рос Дуб не по дням и уж тем более не по часам – по годам, по пятилеткам рос Дуб. Что не год, то сантиметр… вширь. В пятилетку план роста на метр давал и даже перевыполнял частенько. И вырос Дуб большой – большой, могучий – могучий! Толще сосен, толще елей – ветвист и красив, богатырь леса. Ничто не могло его поколебать. Гром ли молния – всё ему было нипочем, а землетрясения своими корнями успокаивал, землицу поглаживал. И уже даже дубы – старики, временем измученные, говорили про меж себя, листочками пошевеливая, что, мол, растёт могучий витязь каких свет не видывал, царь урочища.
И случилось однажды дубу осмотреться вокруг себя. Увидел он берёзу белую. Росла красавица близко, да не достанешь. А уж описать её достойно и вовсе сил нет: высока (даже выше Дуба была), стройна, ветвиста! Листиками она зеленела, ветвями к солнцу тянулась, корой белой поблескивала, да сережками по весне поигрывала. И не было краше берёзы той во всей округе! Издалека прилетали птахи небесные посмотреть на неё, посидеть на веточках, поклевать гусениц мерзких. Приползали, приходили звери всякие лесные – то ёж притопочет с семейством своим ежинным; то кошка на ветке толстой усядется и сидит жмурится; а то и ещё невесть кто придёт в ночи и хрустит чем-то. Приходили зверята поклониться матушке берёзе, полюбоваться ею. Всем она была хороша! Но одинока…
<span>Случился в урочище ветер – ветрище. Пришёл: сильный и непокорный как никогда, гнул деревца маленькие как травку. Усмиряли его как могли берёза да дуб наши, да не хватало сил поодиночке. Оглянулся тогда Дуб вокруг и увидел себе помощника – помощницу. Объединили силы они и цепко вцепились в ветрюгу коварного. Зашумел, загудел ветрище, в ветвях попавшись, да не хватило силёнок у него устоять супротив древ таких, и убрался он, крича и завывая. </span>
<span>Успокоились Дуб да Берёза, взглянули друг на друга, да пристально так и влюбились тут же! До боли в корнях, до ломоты в ветках тянулись друг к другу – так хотелось им вместе быть! Не смеялись звери, не смеялись птицы над любовью такой древесной, потому что ярче звёзд, теплее солнца, красивей самого распрекрасного неба была их любовь! Чище самого чистого родника, крепче самой крепкой скалы и веселее самых весёлых клоунов – вот такая у них была любовь! Не было любви их предела! Не было границ, только корни, теперь проклятые, мешали. О, как стенали порою древа, что не могут они соединиться, что стоят не близко, что судьба их – разлучница! И не знали они, не ведали, что делать с этим, как быть им несчастным с любовью их счастливой.</span>