Мы уселись в своей комнате, я — читать, сестра — рисовать.
Но мама время от времени выключала магнитофон и просила:
— Не шуршите, девочки!
— Мы не шуршим, — отвечали мы.
Сестра вообще уснула, а я переворачивала страницы книги так, что даже мне самой не было слышно.
— Прекратите же шуршать! Вы мне испортили запись вашим шуршаньем! — опять прикрикнула на нас мама. Сестра испуганно подняла голову с мятой, горячей от подушки щечкой.
— Мама, мы сидим очень тихо! — возразила я, но тут не только мама, но и я, и сестра тоже услышали этот странный шорох.
Звук шел из шкафа, где лежали коробки с репродукциями, которые мы собирали во время экскурсий по музеям и залам. Мама осторожно открыла шкаф. Шуршало из коробки с надписью «Эрмитаж. мал. голл.».
Тогда я уже достаточно повзрослела, чтобы не подумать о том, что это так шумно возятся персонажи репродукций с картин малых голландцев. Хотя, не скрою, мысль такая все же мелькнула. В коробке не просто шуршало, там стучало, копошилось и просилось наружу. Что-то…
— Пошли, — приказала мама и, осторожно взяв коробку, вынесла ее в палисадник и положила на траву.
— Может, просто выбросим? Завяжем потуже и выбросим? — предложила сестра.
— Как это?! — возмутилась мама. — Там же малые голландцы! Мы же их несколько лет собирали! Нет, придется открыть.
