Однажды мне приснился чудный сон. Все было настолько реально, что, проснувшись, я никак не мог придти в себя.
В тот день мы с мамой были дома и занимались делами по хозяйству: она стирала вещи, а я вешал их на веревку, чтобы они просохли. Ничего не предвещало беды, когда началась сирена, до этого мы, конечно, слышали громыхания за окном, но не придали этому значения.
Двери нашей квартиры были оборудованы автоматическим закрытием, они были прозрачные и пуленепробиваемые. Обстановка вокруг была больше похожа на действия из будущего.Через стекло входной двери я увидел, что друг за другом, большой толпой люди вдруг начали спускаться с верхних этажей, после того, как прогудела сирена. Мы были абсолютно не готовы.
<span>Поспешно мы с мамой начали собираться, хватали какие-то вещи, что надо и что не надо.А потом..Я подошел к двери и заметил, что все погасло, и ранее оживленный и освещенный коридор стал темным и никого уже не было. Мы не успели...Мама уселась возле двери, когда неожиданно произошла вспышка - это вырубило все электричество вокруг. Через прозрачную дверь можно было видеть все, происходящее снаружи, а через 2 часа, с обратной стороны порога появилось что-то белое, похожее на пух, оно постепенно начало подниматься по лестнице наверх.
- Поздно, - произнес я, осознавая, что теперь идти действительно некуда.Вскоре вся дверь стала покрываться этим пухом, похожим на плесень - это и был настоящий апокалипсис. Я прекрасно понимал, что пока мы за этими дверями - мы в безопасности, но в 8 утра должен был сработать автоматический экстренный блок энергии, открывающий входные двери жильцов нашего дома и тогда все будет кончено. И, конечно же, двери открылись. В безысходности я обнял маму, делая последние вдохи этого ядовитого газа, а потом, когда я почувствовал, что не могу больше дышать, я резко проснулся.
</span>
Снеговик
красивый белый
зимушка родная
любит ценит льстит
эх моя родная и тебя любить
зима
Показать что он ничтожество, а женские роли более крупные и важные...
Экспрессивный холст Пикассо 1937 г. был публичным протестом против бомбардировки нацистами баскского города Герники. Его картина полна личными чувствами страдания и насилия. В правой части картины фигуры бегут прочь от горящего здания, из окна которого падает женщина; слева рыдающая мать держит на руках своего ребенка, а торжествующий бык топчет павшего воина. Сломанный меч, раздавленные цветок и голубка, череп (спрятанный внутри тела лошади) и поза павшего воина, напоминающая распятие, — все это обобщенные символы войны и смерти. Бык символизирует жестокость, а лошадь — страдания невинных. Вместе эти неистовые фигуры образуют подобие коллажа, выделяясь силуэтами на темном фоне, ярко освещенные женщиной со светильником и глазом с электрической лампочкой вместо зрачка. Монохромная живопись, напоминающая газетные иллюстрации, и резкий контраст света и тьмы усиливает мощное эмоциональное воздействие.
Один уменя другова один понемает что он делает а другой нет