Он выдаёт свою дочь замуж против её воли ещё он отбирает поместья за не угожденье ему
Духовність — це ідеал, до якого прагнула й прагне людина у її власному розвитку, орієнтація на вищі, абсолютні цінності, а також це є прояв зрілості психіки особистості діяльністю сигнальної системи. Так, до Деві з твору Д.Олдріджа "Останній дюйм" можливо віднести це поняття.
Правитель проявляет беспощадность, когда в первый раз заявляет о своем желании узреть прыжок со горы за кубком и когда вторично отправляет юного пажа в море.
Благородство — это высочайшая нравственность, соединенная с самоотверженностью и честностью. Благородство проявляет царевна, когда она, не опасаясь родительского гнева, заступается за пажа и просит отца не отправлять его в море 2-ой раз.
Рыцарство — это самоотверженность, благородство. Рыцарским можно именовать и 1-ый, и 2-ой прыжок пажа в море. Но, если глядеть на нравственную базу этих поступков, то мы увидим гордыню, желание получить дорогой кубок и жениться на царевне.
В жизни я люблю людей со странностями… Таких людей с незапамятных времен в народе окрестили чудаками. Они живут как бы впереди других, принимая на себя и свои, и чужие беды. Им порою бывает мучительно больно, они страдают, их унижают, но они истинно живут, потому что перед ними открыты настоящие ценности мира.
люди, обладающие удивительно искренней душой, чуткие, живущие для других, с невероятной самоотдачей, предельной преданностью и открытостью).
В предисловии ко всему роману Лермонтов осуществляет диалог между сочинителем и его читателями.
В первом абзаце автор дает негативно- ироническую характеристику "нашей публики": "Наша публика так еще молода и простодушна, что не понимает басни, если в конце ей не находит нравоучения. Она не угадывает шутки, не чувствует иронии: она просто дурно воспитана". Читающая публика, по мнению автора романа, провинциальна, не принадлежит к порядочному обществу и чужда "современной образованности", она способна воспринимать лишь самоочевидные вещи, и то поданные в лоб, снабженные дидактическими поучениями. Именно поэтому "обыкновенно читателям дела нет до нравственной цели и до журнальных нападок, и поэтому они не читают предисловий".
<span>Предисловие к роману оказывается, с точки зрения автора, в принципиальной изоляции от не читающей предисловий публики, поэтому оно заведомо обречено на невостребованность. </span>