Случайное знакомство с семейством Лариных Онегина ничуть не воодушевило, однако он уже тогда выделил Татьяну:
«Неужто ты влюблён в меньшую?»
«А что?» — «Я выбрал бы другую,
Когда б я был, как ты, поэт…»
Поразительный факт — девушек новому гостю даже не представили.
Внезапная любовь Татьяны у Онегина не вызвала ответного чувства — он был ещё слишком пресыщен, «Но обмануть он не хотел / Доверчивость души невинной» и смог достойно объясниться с Татьяной, отдав ей должное:
Когда б семейственной картиной Пленился я хоть миг единый, —
То верно б, кроме вас одной,
Невесты не искал иной.
Евгений Онегин недаром устранился от света. Он продолжал оставаться благородным человеком, хоть его благородство и было пассивно. Ссора с Ленским была им самим целиком выдумана. Он сам это прекрасно сознавал («На тайный суд себя призвав, / Он обвинял себя во многом…»), но оказался неспособен уйти от формальных привычек и правил света даже фактически уйдя из него. Великосветские игры и маски в его душе оказались сильнее твёрдого осознания эпизода («Но дико светская вражда / Боится ложного стыда»). Он испугался «шёпота, хохотни глупцов» и убил своего друга, этим самым убив что-то и в себе.
Онегин уехал, потому что хотел убежать от самого себя, но душевных сил на глубокое раскаяние и перемену жизни у него не было. Встреча с Татьяной спустя несколько лет поразила его. Татьяна превратилась в богиню, сохранив свою душевную мощь, и Онегин понял, что его бегство было напрасно.
Но в возраст поздний и бесплодный,
На повороте наших лет,
Печален страсти мёртвой след…
Жизнь так или иначе привела Онегина к логическому завершению его молодости — это полный крах, пережить который можно, только жесточайшим образом переосмыслив предшествующую жизнь. Для усиления эффекта Пушкин заставил Онегина влюбиться именно в Татьяну, но это могла быть другая женщина. Суть в том, что внушённые с ранней юности маски и роли терпят жестокое поражение и жизнь таким образом даёт герою шанс на обновление нравственных чувств, шанс на новые смыслы существования. Известно, что в последней, зашифрованной главе, Пушкин приводит своего героя в стан декабристов.