'крот ('-запятая,которая будет располагаться сверху)
Постоянные (устойчивые) эпитеты - Под рощею под зелёною, под берёзою кудрявую, большом зеленыем лугу, неприятельски полки *в последнем не уверена* (В общем это эпитет, который обозначает всегда наличествующий признак - на случай, если я что-то пропустила, так как голова не варит).
Это тот вид эпитета, что характерен для фольклорного произведения.
Если просто эпитеты - то это все прилагательные, которые указывают на существенный признак "присоединённого" к ним слова.
Ну а вообще тут вроде больше и ничего нет, но не уверена...
У “Левши” удивительная литературная судьба. Появившись в печати, эта
вещь сразу приобрела популярность, а вот критика встретила ее
неоднозначно. Лескова обвиняли в отсутствии патриотизма, в насмешке над
русским народом, но в одном критики были согласны: автор наслушался
рассказов тульских мастеровых и “состряпал” из них своего “Левшу”. Между
тем сказ придуман автором от первого до последнего слова. И все якобы
народные словечки изобретены им. Поразительно, как знал, чувствовал,
любил народ этот человек. Так глубоко и серьезно не изучал русскую душу
никто из писателей.
“Левша” — произведение невеселое. В нем как
будто все просто, но каждое слово двоится, за улыбкой прячется ирония,
за любовью — боль, обида. Вот замечательные тульские мастера,
подковавшие английскую стальную блоху без “мелкоскопов”, но механизм-то
они испортили: блоха больше не танцует. Вот Левша у англичан,
соблазняющих его деньгами и невестой. Смотрит он на английских рабочих и
завидует, но при этом рвется домой, да так, что на корабле все
спрашивает, где Россия, и смотрит в ту сторону. И спешит привезти домой
важный английский “секрет”, которого не открыли ни цари, ни генералы. А
как встречает его Россия? Английского шкипера — теплой постелью,
докторской заботой. Левшу — кварталом, потому что нет у него
“тугамента”. Раздели беднягу, невзначай уронили затылком о парапет, и
пока бегали в поисках то Платова, то доктора, Левша уже кончался. Но, и
умирая, помнил о “секрете”: не надо ружья изнутри кирпичом чистить! Они
стрелять не годятся! Но не дошел важный “секрет” до государя — кому
нужны советы простолюдина, когда генералы есть. А доброе слово о
мастере, который мастерством своим вступился перед англичанами за весь
русский народ, сказал лишь англичанин: “У него хоть и шуба овечкина, да
душа человечкина”.
Горькая ирония и сарказм Лескова доходят до
предела. Он не понимает, почему Русь, рождающая умельцев, гениев
мастерства, своими же руками с ними расправляется. А что касается ружей —
это невыдуманный факт. Ружья чистили толченым кирпичом, и начальство
требовало, чтобы стволы сверкали изнутри. А внутри-то — резьба.. . Вот и
уничтожали ее солдатики от избытка усердия. Больно Лескову от того, что
мы старательно разрушаем то, что может спасти нас в лихую годину.
Безразличное и изуверское отношение людей к вещам не замедлит перейти в жестокость по отношению к окружающим людям.
В новом учебном году в школе появляется новый учитель математики, Харлампий Диогенович, грек по происхождению. Ему сразу удается установить на уроках «образцовую тишину». Харлампий Диогенович никогда не повышает голос, не заставляет заниматься, не грозит наказаниями. Он только шутит над провинившимся учеником так, что класс взрывается хохотом. «Главное оружие Харлампия Диогеновича — это делать человека смешным. Ученик, отступающий от школьных правил, — не лентяй, не лоботряс, не хулиган, а просто смешной человек. Вернее, не просто смешной, на это, пожалуй, многие согласились бы, но какой-то обидно смешной. Смешной, не понимающий, что он смешной, или догадывающийся об этом последним».
Однажды ученик 5-«Б» класса, от имени которого ведётся повествование, не сделав домашнего задания, ожидает со страхом, что станет объектом насмешек. Неожиданно в начале урока в класс входят доктор с медсестрой, которые проводят вакцинацию от тифа среди учеников школы. Сначала уколы должны были сделать 5-«А» классу, а в 5-«Б» они зашли по ошибке. Наш герой решает воспользоваться случаем и вызывается проводить их, мотивируя тем, что 5-«А» класс находится далеко, и они его могут не найти. По дороге ему удаётся хитростью убедить врача, что лучше начать делать уколы с их класса — в расчёте протянуть время до спасительного звонка.
Одному из учеников класса становится плохо, и наш герой решает вызвать «скорую помощь», но медсестра приводит мальчика в чувство. После ухода медсестры и доктора остаётся немного времени до конца урока, и Харлампий Диогенович вызывает нашего героя к доске, но тот не справляется с задачей. Проницательный учитель рассказывает классу о двенадцати подвигах Геракла и сообщает, что сейчас был совершён тринадцатый. Но Геракл совершал свои подвиги из храбрости, а этот был совершён из трусости.
Спустя годы наш герой понимает, что человек не должен бояться показаться смешным, ведь наверное и Древний Рим погиб из-за того, что его правители не держали шутов и были спесивы. Харлампий Диогенович смехом закалял их детские души.
