Рассказ - это один из литературных жанров, относящийся к такому роду литературы как эпос. Рассказ повествует о каком-то конкретном событии или истории. По объёму рассказы бывают разные. В отличие от повести или романа рассказ имеет одну сюжетную линию и имеет мало персонажей.
Одне з якнайкращих добрих і світлих свят — це свято Різдва. У кожного
народу є свій літературний твір, присвячений Різдву: «Ніч перед
Різдвом» М. Гоголя, «Сніжна королева» Андерсена, цикл «Різдвяних
повістей» Ч. Діккенса, серед яких «Різдвяна пісня у прозі» як прояв віри
в добру суть людини, у можливість перетворень напередодні Різдва.
У творі Чарльза Діккенса чарівна сила Різдва — Духи Різдва —
напередодні свята допомогли головному героєві — Скруджу — людині, що
потрапила під владу грошей, по-іншому подивитися на життя, позбавитися
від черствості та відособленості. Пригадати себе у дитинстві й багатьох
інших людей, тих, що зустрілися йому на життєвому шляху. Стати чуйною
людиною, відчути потребу в спілкуванні з іншими людьми і наданні
допомоги тим, хто цього потребують. Духи Різдва вилікували Скруджа від
зла і жадання грошей, змінили його.
Так чарівна зустріч, що відбулася в ніч перед Різдвом, змінила
світосприймання Скруджа, і він почав по-іншому відноситися до життя і
навколишніх людей. А свята стали для нього не «марною втратою часу», а
прекрасною можливістю зробити щось приємне.
Начиная анализ стихотворения А. Фета «Музе», следует в первую очередь обратить внимание на время его написания. В 1882 году поэту было уже шестьдесят лет, свет увидели несколько сборников его произведений, позади осталась непростая история с возвращением дворянства и фамилии Шеншин. Поэтому стихотворение «Музе» скорее философское, чем лирическое, на первый план выходят размышления автора о своём пути, а не просто любование жизнью.
Каждый поэт хотя бы в одном произведении задумывается о своём даре, пытается осознать его. В стихотворении «Музе» Фет очень тонко обозначает это незримое присутствие вдохновения: «Пришла и села. Счастлив и тревожен, ласкательный твой повторяю стих...» Муза не называется по имени во всём стихотворении, и это начало, два глагола без обозначения действующего лица, отражает неожиданность, эфемерность её появления. «Счастлив и тревожен» — противопоставление двух таких разных эмоций показывает, как зыбко вдохновение, как трудно уметь им распорядиться. И всё же дар писать — великое благо, и автор подчёркивает это, называя музу «святыня», «в венце из звёзд», «богиня». Можно сказать, что поэт равняет её с совестью, с верностью человека высшей правде. «И рабскому их буйству я в угоду твоих речей не осквернял» — резкое, хлёсткое высказывание автора своей категоричностью заставляет верить ему.
После почти негодующего тона второго четверостишия поэт вновь возвращается к спокойному и благоговейному описанию музы. «Заветная», «незримая», «нетленная», «задумчивой» — эпитеты третьего четверостишия рисуют читателю её божественное начало, снисходящее к человеку. Но здесь угадывается и некоторая похвальба автора: после утверждений, что «заботливо хранил свободу», «непосвящённых не звал» и «в угоду не осквернял», он пишет: «Всё та же ты, заветная святыня»... То есть поэт, сохранив свой дар в чистоте, уверен, что он заслужил его. И это действительно так, ведь высшую правду, как и вдохновение, нельзя склонять в угоду низменным целям.
Стихотворение написано пятистопным ямбом, с чередованием женской и мужской рифмы. Ударные окончания строф, как и инверсия, подчёркивают суть произведения: отрицание автором самой возможности управлять вдохновением. А олицетворение музы и сравнение её с божеством заставляют и читателя почувствовать всё величие и вместе с тем бремя поэтического дара. Сам же автор говорит о нём скромно: «и если дар мой пред тобой ничтожен...», допуская, что не мог в полной мере распорядиться им. Но зато смог защитить музу, сохранить её первозданную чистоту, — и этим исполнил главное назначение поэта.
Берегите книгу – источник знаний.