Заботливой хозяйкой пришла в наши леса зима. Вот холм у опушки.
Шаловливый ветер взял да и сдул с него белую шапку. Нужно ее надеть. В
тяжелые снеговые шубы нарядила она ели и сосны, до самых бровей
нахлобучила им белоснежные шапки, даже о веточках не забыла — дала им
пуховые варежки. И рябине подарок — белая шаль. Из-под нее виднеются
гроздья ягод, словно красные серьги.
Вот из-за серой тучки выглянуло
солнышко, и не узнать знакомой полянки. Заискрилось все вокруг,
засверкало, вздрогнули и потянулись к солнцу мохнатые веточки елок. Уж
не нарядом ли своим хвастаются? Настойчивее застучал дятел. В такую пору
и усталости не чувствуется. Вышла из дупла белка. Хочется и ей на
солнышке погреться. Веселее перекликаются птицы. Обрадовались.
А воздух искрится, словно пронизанный мерцающими пылинками. Легко дышится в зимнем лесу. Хорошо провести здесь выходной день.
1. Нижняя часть папоротника долго сохраняется в земле, создавая крупное корневище, от которого ответвляются мелкие пучки корней.
2. Листья папоротника растут медленно , причём растут не основанием, а верхушкой.
3. Проводящая ткань даёт папоротнику больше преимуществ в выживании, чем мхам, потому-что вода, поглощаемая корнями, по стеблям перемешается в листья.
Мой ответ : ) 4 1 2 6 3 5
Еще замечательнее взгляды величайшего естествоиспытателя древности, Аристотеля, который предугадывал основной принцип теории Дарвина, учение об естественном подборе.
Он говорит, что различные явления совершаются в природе вовсе не для того, чтобы осуществить известную, заранее намеченную цель: дождь идет не для того, чтобы взрастить зерно, и не для того, чтобы его погубить во время молотьбы под открытым небом; отдельные части организмов не для того образовались, чтобы осуществить известные жизненные цели: одни из них при своем возникновении были целесообразны, другие — нецелесообразны; только те сохранились, которые обладали первым свойством, другие же исчезли или продолжают исчезать. Кроме того, мы находим у Аристотеля глубокое понимание некоторых геологических явлений. Он рассказывает о высохших озерах, о ежегодном росте наносов в нильской дельте и говорит о подниманиях и изменениях земли, которые совершаются так медленно, что результаты их не могут быть подмечены человеком в течение его жизни. Но стагирский естествоиспытатель не был одинаково счастлив во всех своих догадках, и что касается окаменелостей, то он высказывает менее правдоподобные взгляды, чем его предшественники. Между прочим он замечает, что окаменелые рыбы, находимые близ Гераклей в Малой Азии, могли образоваться из икры, оставленной живущими в озере рыбами. Но один случайно ошибочный взгляд не может помрачить славы великого человека. Он не ответственен за то, что подобные идеи были охотно схвачены в позднейшие эпохи и варьировались всеми возможными и невозможными способами. Представления Аристотеля о происхождении окаменелостей оказали наиболее сильное влияние на средневековые воззрения и послужили основанием трудно искоренимых заблуждений: они продержались более тысячи лет и нашли приверженцев даже среди геологов нашего времени.
<span>После великого переселения народов научная деятельность возродилась, но она долго ограничивалась изучением того, что осталось в наследство от древнего мира: на первом плане стояла Библия и сочинения Аристотеля. Из этих двух источников черпались все геологические и палеонтологические сведения; свободному исследованию не было места: из Библии готовым бралось представление о сотворении мира в семь дней и о Ноевом потопе; Аристотель же учил, что окаменелости не составляют остатков вымерших животных: они образовались в горной породе путем каких-то непонятных процессов; это — «игра природы»</span>
