Гористая часть Северного Кавказа относительно
невелика по площади, но отличается редким разнообразием ландшафтов.
Первыми встречают гостей невысокие изолированные куполообразные вершины
на Ставропольской возвышенности в районе Кавказских Минеральных Вод.
Дальше начинается собственно Большой Кавказ: несколько параллельных хребтов ступенями поднимаются с севера на юг. На западе пласты осадочных пород образуют асимметричные гряды (куэсты) с пологим северным и крутым южным склонами. Это передовые хребты Большого Кавказа, имеющие общее название Чёрные горы (до 1500 м), и Скалистый хребет (высшая точка — Зб4б м). На востоке предгорья имеют вид складок; здесь расположены невысокие Терский (701 м) и Сун-женский (926 м) хребты. За предгорьями лежат равнины, которые славятся своим плодородием и прекрасным климатом и потому издавна были плотно заселены. Южнее возвышаются зубчатые пики высочайших на Кавказе Главного, или Водораздельного (5068 м), и Бокового хребтов. На Боковом хребте располагается наивысшая вершина Кавказа и России — Эльбрус (5642 м).
В центральной части горы сложены древними кристаллическими породами, и именно здесь Большой Кавказ обретает классический высокогорный облик — по мнению многих исследователей и путсшсства тиков, даже более выразительный, чем облик Альп. Крутые склоны величественно поднимаются над ущельями на 3 тыс. м. От заснеженных горных пиков по долинам спускаются ледниковые языки. Внешнее спокойствие природы обманчиво: оно нередко нарушается катастрофическими камнепадами и снежными лавинами.
Запад и центр Большого Кавказа чертами рельефа, мягким влажным климатом, пышной субтропической (у западного подножия) и хвойно-широколиственной (на отрогах) растительностью сродни горам Южной Европы. На востоке Кавказские горы больше напоминают среднеазиатские: скудная растительность на склонах, выгорающих летом до состояния пыльной полупустыни.
Плане́тная систе́ма — система звёзд и различных незвёздообразных астрономических объектов: планет и их спутников, карликовых планет и их спутников, астероидов, метеороидов, комет и космической пыли, которые обращаются вокруг общего центра масс.
И.Кант и П.Лаплас были современниками, но они не были знакомы. История науки поставила их имена рядом. Мы знаем, что это не единственный случай. Лапласу, который родился 23 марта 1749 года, 250 лет назад, было всего 6 лет, когда Кант анонимно опубликовал отдельной книгой свой труд в 1755 году, который к тому же не получил распространения, так как издатель обанкротился и склад с книгой был опечатан. Правда, работа И.Канта была переиздана в 1791 году. Лаплас опубликовал свою гипотезу в1796 году. То ли из-за языкового барьера, то ли из-за того, что во Франции была «горячая пора» – Великая Французская революция, то ли по какой-либо другой причине, но, тем не менее, Лаплас не упоминает о гипотезе Канта. Трудно поверить, чтобы уже великий Лаплас не знал об уже великом Канте, о чем, кстати, пишет и Б.А.Воронцов-Вельяминов [1, с.152]. Но мы знаем, что это не единственный случай в науке. ВернадскийВ.И. и ЧижевскийА.Л. современники – друг друга не поминают, Эйнштейн не вспоминал о Пуанкаре и Лоренце.Я лично далек от астрономии и физики. Поэтому не имею ни морального права, ни возможности глубоко анализировать и тем более критиковать труды Великих, но на правах человека, владеющего «знаниями в объеме средней школы», как пишут в предисловии к научно-популярным книгам, и имеющего философские и историко-научные наклонности хочу высказать некоторые свои мысли, возникшие при чтении работ Канта и Лапласа, в которых изложена небулярная гипотеза Канта-Лапласа.Общее впечатление, которое сложилось после прочтения обеих работ, может показаться парадоксальным: на мой взгляд, в гипотезах Канта и Лапласа больше отличий, чем сходства и мне трудно понять, почему их объединяют в одну гипотезу. Я склонен рассматривать это как курьез в истории науки. А вот почему много отличий в их гипотезах – мне понятно. Слишком уж различаются стили мышления Канта и Лапласа. Они разные по призванию и по профессии люди: Лаплас – ученый, Кант – философ.По этой причине у них очень отличается подход к проблеме, отношение к своим гипотезам, аргументация, принимаемые на веру допущения, вероятные выводы и предсказания при одном принципиальном сходстве: все рассматриваемые ими процессы они пытаются объяснить только на основании закона всемирного тяготения. Хотя и здесь не все так просто, о чем мы скажем ниже.<span>Поиски первопричины, первоначала, первоисточника всего сущего – это вечный вопрос, который будет звучать, доколе есть человек. Именно попыткой дать свой ответ на этот вопрос, и заняты мыслители. Но по-разному они ставят перед собой задачу и по-разному к ней относятся. Лаплас строг и немногословен. Опирается только на астрономические факты и расчеты. Его главная задача – объяснить происхождение солнечной системы. Поразительная гармония в организации Солнечной системы указывает на то, что «эти явления не случайны». «Поэтому мы должны, по крайней мере, с той же степенью уверенности, полагать, что некая первопричина направляет движение планет». «Какова эта первоначальная причина? В примечании, завершающем эту работу, я изложу одну гипотезу, которая, как мне кажется, весьма правдоподобно вытекает из упомянутых выше явлений; но я представляю ее с сомнением, которое должно вызывать все, что не является результатом наблюдения и вычисления» [2, с.311]. Единственной первопричиной, по Лапласу, является всемирное тяготение. Но пока нет достаточных экспериментальных данных и вычислений – ученый сомневается, а гипотезу свою помещает в последнем, седьмом примечании к «Изложению системы мира». Как ученый, Лаплас опирается только на факты и расчеты, признает только естественные причины, и рассматривает свою гипотезу, как и подобает, как одно из возможных объяснений, требующих доказательства. Лаплас – классический ученый: атеист и материалист. Он безжалостно критиковал попытки Г.Лейбница, И.Ньютона и Д.Бернулли прибегнуть к идее Бога при объяснении природных явлений. И уже стал легендой диалог между Наполеоном и Лапласом. Наполеон как-то спросил: «Ньютон в своей книге говорил о боге, в Вашей же книге я не встретил имени бога ни разу». Лаплас ответил: «гражданин первый консул, в этой гипотезе я не нуждался». О Лапласе современники шутили: «Хотя голова его обращена к звездам, ноги твердо стоят на земле» [2, с.362]. Он всегда был лоялен к властям. Первое издание «Изложения системы мира» он посвятил Совету Пятисот, одной из палат законодательного корпуса по Французской конституции 1795 года. Естественно, что в последующих изданиях об этом посвящении не упоминалось. Теперь рассмотрим постановку задачи и отношение к ней Канта.
Пойдет?
</span>
