Такую «странность» как отсутствие фотографий балов в Российской Империи XIX века невозможно объяснить чисто техническими причинами. Хорошо известен подарочный «Альбом костюмированного бала в Зимнем дворце» 1904 года, содержавший 21 гелиогравюры и 174 фототипий с бала в Зимнем дворце, который состоялся с 11 по 13 февраля 1903 года, и был посвящён очередной годовщине дома Романовых.
Бал-маскарад был достоин того чтобы его запечатлеть. Костюмы XVII века оценивались в целое состояние, к тому же знать утопила себя в фамильных драгоценностях. Чтобы увековечить это великолепие были приглашены более десятка лучших фотографов Санкт-Петербурга.
К тому времени фотография давно вышла из своих салонов, где когда-то люди каменели по 15 минут, подражая статуям, ради единственного дагерротипа. Изобретённый в 1878 году желатиносеребряный фотопроцесс, позволявший свести момент получение изображения к секундам, вывел пионеров фотографии из их застеклённых студий, расположенных на последних этажах знаний, на улицы городов и природные ландшафты.
Недостаток освещения в помещениях с лихвой компенсировали магниевые вспышки и неотступное проникновение электрического освещения. В авангарде электрификации выступал и Зимний дворец. Так в 1886 году электричество осветило Аванзал, Арапский, Концертный, Помпейскийи и Николаевский залы, Салтыковскую лестницу, Собственный вестибюль, Темный коридор, Ротонду, покои покойной императрицы Александры Федоровны, верхнюю часть Иорданской лестницы.
Так что никаких видимых препятствий для появления на балах фотографических аппаратов, напоминающих шарманку на треноге, не было. Тем не менее, многочисленные балы, которых ежегодно проводились в зимнее и летнее время, никак не освещались вспышками магния ещё минимум полтора десятка лет. И закавыка видится не в недостатке технического прогресса, а забегая вперёд, в элементарном чванстве элиты неприкасаемых. Чванстве, которое было и которое всегда процветает при ней.
В описании бала 19003 года есть широко растиражированная фраза
За этой ремаркой стоит иное, то, что не укладывается в голове наших современников. Не особ, приближённых к императору приглашают сфотографироваться, а представители высшего света снисходят до того, чтобы быть запечатлёнными таким примитивным способом. Это как бы благосклонность, «шуба с барского плеча». В то время царило великосветское мнение: живописные портреты для знати, фотография для черни. Что там говорить, царя запрещалось играть в театрах. Без высочайшего соизволения, ни-ни.
Это сейчас маломальское светское мероприятие государственного уровня нашпиговано фоторепортёрами, как автоматная обойма. До Николая II балы знати носили не только увеселительный характер, это был чётко регламентированная церемония, ритуал, на котором появление персон, не представленных императору, быть не должно, просто нонсенс.
Хотя контингент приглашенных на императорские балы составлял несколько тысяч человек, формальное право присутствия на них давал чин и причисление к категории особ «имеющие право приезда ко Двору» и «имеющие право быть представленными ко Двору». Какие уж здесь фотографии и фотографы, «не статусные лица». Так в 1884 году на балу в Зимнем дворце разгорелся скандал из-за появления дочери парижского Ротшильда, с которым Александр III состоял в тесных деловых контактах, а для присутствия лорда Черчилля с женой, потребовалось высочайшее волеизъявление.
Российский Императорском двор жил в соответствии с неукоснительной формулой: «по традиции прежних лет». Для отображения этой жизни существовала должность гофмалера, придворного художника. Так зачем же было отбирать хлеб у «живописных дел мастера», находящегося на службе, допущенного до тела первого лица государства и членов царской семьи.
Что касается немногочисленных дагерротипов, фотографий царственных особ, то это дело было частное, сродни капризу, мода на новое поветрие. Не увлекался бы Николай II фотографией, не было бы в 1903-ем году в Зимнем дворце «не статусных лиц» и «Альбома костюмированного бала».