Стало очень тихо. И вдруг, эту тишину разорвал собачий лай. Кто-то хрипел, кто-то тявкал, кто-то даже мяукал, то есть орал мартовским котом.
"Наверное, это Альфа, самая выдрессированная ука в охране штаба, чертовски ловкая тварь, что умудрялась подражать даже "кат-з"," - вдруг ему вспомнилась щекотка, будто полосатый хвост прошелся по носу и запах бензина.
Крик подняли и вороны, внезапный порыв штормового ветра шатнул железного орла, оторвав крепление, и тот с грохотом стал биться о ближайший шток. Черные товарки перепугались и разлетелись в стороны, крича как-то по-домашнему.
Второе крепление наконец не выдержало и орел рухнул вниз. Неожиданно из за поворота вылетел вороненый "майбах", его встреча с падающим орлом была предопределена. Распахнулось окно, высунулась голова Бормана, он кричал что-то не членораздельное, но было поздно. Орел застрял угодил прямо в двигатель и, вильнув, "майбах" протаранил ворота, застрял и задымился. Дверь распахнулась и из нее на четвереньках пополз окровавленный Мюллер. Он походил на какого-то зверька-подранка.
На штаб наплывала черная, матовая туча. "Скоро шандарахнет..." - подумал Штирлиц. Ему захотелось осклабиться, но он сдержался, ничем себя не выдав, повернулся и зашагал прочь от непогоды в уютную квартиру.
