<span>Он родился, как и все щенки, слепым, был тотчас облизан матерью и положен поближе к теплому животу, еще напряженному от родовых схваток.Пока он лежал, привыкая дышать, у него все прибавлялись братья и сестры.</span>
Они шевелились, пробовали скулить – такие же, как и он, дымчатые щенки с голыми животами и короткими дрожащими хвостами. Скоро все кончилось, все нашли по соске и затихли, – раздавалось только чмоканье и тяжелое дыхание матери. Так началась их жизнь.
В свое время у всех щенят прорезались глаза. У него тоже открылись глаза, но ему никогда не суждено было увидеть света. Он был слеп, бельма толстой серой пленкой закрывали его зрачки. Для него настала горькая и трудная жизнь. Она была бы даже ужасной, если бы он мог осознать свою слепоту. Но он не знал того, что слеп, ему не дано было знать. Он принимал жизнь такой, какой она досталась ему.
Как-то случилось, что его не утопили, что было бы, конечно, милосердием по отношению к беспомощному, ненужному людям щенку. Он остался жить и претерпел великие мытарства, которые раньше времени закалили и ожесточили его тело и душу.У него не было хозяина, который дал бы ему кров, кормил бы его и заботился о нем, как о своем друге. Он стал бездомным псом-бродягой, угрюмым – мать, выкормив его, скоро потеряла к нему, как и к его братьям, всякий интерес. Он научился выть, как волк, так же длинно и тоскливо. Он был грязен, часто болел, рылся на свалках возле столовых, получал пинки и ушаты грязной воды наравне с другими такими же бездомными собаками.Он не мог быстро бегать, его крепкие ноги, в сущности, не были ему нужны. Все время ему казалось, что он бежит навстречу чему-то острому и жестокому. Когда он дрался с другими собаками – а дрался он множество раз на своем веку, – он не видел своих врагов, он кусал и бросался на шум дыхания, на рычание и визг, на шорох земли под лапами врагов и часто бросался и кусал впустую.<span>Неизвестно, какое имя дала ему мать при рождении, – ведь мать, даже и собака, всегда знает своих детей по именам. Для людей он не имел имени… Неизвестно также, остался бы он жить в городе, ушел бы или сдох где-нибудь в овраге, молясь в тоске своему собачьему богу. Но в судьбу его вмешался человек, и все переменилось.</span>
<span>I. ч.р.- прилагательное II. 1. н.ф.- маленький 2. пост. пр.: качественное 3. непост. пр.: ед.ч.,И.п. или В.п., ср.род, полн.ф. </span><span>III. Синтаксическая роль в предложении
I. ч.р.- глагол II.1. н.ф.- говорить 2. пост. пр.: 2-е спр., переход., несов. вид 3. непост. пр.: ед.ч., повел. накл.,2-е лицо </span>III. Синтаксическая роль в предложении
Скорее всего, дело происходит на террасе в светлое, но не слишком солнечное летнее утро. Деревянный стол изображен в "неправильной" наклонной перспективе. На нем всего лишь несколько предметов, из которых большая часть наделена стеклянным, металлическим или глянцевым блеском, что дает художнику по-разному "играть" со световыми бликами на всех поверхностях - рыжей столешнице, начищенном чайнике, блюдце, стакане с чаем, вазе, преломившейся чайной ложке. Предметы отражаются друг в друге: в маленьком чайнике яйцо отражается как в зеркале и накладывается на другое отражение - рыжего кота. Из-за стола выглядывает смышленая морда собаки. <span> Только человека не видно, но его присутствие угадывается во всем. Это он собрал на утренней прогулке сине-желтый букет полевых цветов. Это на него поглядывает коричневая собака. Это его кот отражается в чайнике. Это ему принадлежит коробок спичек и ему предназначен нехитрый завтрак. Маленькая зарисовка дачной жизни того времени. В этой картине мы видим подкупающую честность, оптимизм, какой-то особенно умный, мудрый и добрый взгляд художника на жизнь.</span>
