Зарождение исторических знаний в Беларуси падает на конец XVIII – начало XIX в. и связано с деятельностью блестящей плеяды историков, мировоззрение и научная деятельность которых была связана с изучением конфессиональной истории Беларуси и еще ждет своего осмысления [19, с. 89–116][1]. Появление этого направления в историографии было порождено не только процессом зарождения православной белорусской интеллигенции с ее обостренным чувством прошлого и глубоким интересом к тому историческому пути, который прошли восточные славяне на протяжении своего более чем тысячелетнего существования, но и восстановлением традиций Slavia orthodoxa, основу которой составило православное вероучение [34, с. 31-32]. Не случайно именно в конце XVIII – начале XX вв. появляются фундаментальные труды, раскрывающие сложные, подчас трагические страницы истории конфессиональной истории Беларуси.
Истоки изучения конфессиональной истории на белорусско-дитовских и украинских землях своими корнями уходят в конец XVIII в. и связаны с именем архиепископа Могилевского Георгия (Конисского). Его интерес к историческому прошлому Беларуси и Украины объясняется, прежде всего, церковной деятельностью, связанной с защитой попранных гражданских прав православного населения Речи Посполитой, хотя, по замечанию его биографа – М. Павловича, «видно, что Конисский по призванию и по образованию был историк; видно, что он любил историю, и что она составляла обычное его занятие» [31].
Одним из первых шагов епископа Георгия при вступлении на Могилевскую кафедру стала систематизация епархиальной документации и формиравание архива, которого до прихода святителя не существовало. Его предшественник, епископ Сильвестр Четвертинский, отмечал, что при пожарах во время Северной войны погибло множество фундушевых грамот Могилевской кафедральной церкви Св. Спаса и других храмов и монастырей епархии. Об этом епископ Сильвестр заявил официально и сделал соответствующую запись в городских Могилевских книгах [1, с. 653, прим. 2]. Несколько позднее епископ Иероним Волчанский сообщал в Св. Синод: “Во время шведской войны в Польше многие города, села и деревни, также церкви и монастыри благочестивые разграблены, а иные сожжены, как и город Могилев со всеми церквами и кафедрою <…>»[23, лл. 1-2].
Однако были и другие причины гибели церковных документов. Зачастую это было связано с деятельностью правящих католических верхов, которые прятали королевскее привилеи на свободное отправление обрядов православным населением, фундушевые записи на земельные владения и т. п. Инициаторами уничтожения документов Православной Церкви являлось и католическо – униатское духовенство. Примером может служить нападение католических миссионеров и шляхты в 1751 г. на Марков монастырь в Витебске. Как сообщил игумен монастыря Иакинф Пелкинский, святыня была разграблена, монахи разогнаны, документы и привилеи насильно отобраны. Позже они погибли при пожаре доминиканского монастыря [23, лл. 1-2].
Неудивительно, когда возник вопрос о поставлении новога иерарха на Могилевскую кафедру после смерти епископа Иеронима Волчанского и Св. Синод обратился к наместнику могилевскому иеромонаху Иакову Ильницкому и киевскому митрополиту Тимофею с просьбой разыскать в местных архивах древние грамоты и привилеи на Белорусскую епархию, то и тот и другой вынуждены были ответить, что таковых “не сискалось”[23, л. 156].
