1.Побудова ракети.
2.Огляд ракети.
3.Виліт.
4.Дуже чудовий краєвид з ракети.
5.Космос...
6.Побачили незвідану істоту.
7.Злякалися та полетіли на Землю.
Si2Cl -> H2O -> NaOH -> Fe2OH3 -> FeO -> Fe3O -> Fe
Мне рассказ Чехова "Толстый и тонкий" не очень понравился. Да, конечно, он смешной. Да, автор удачно высмеивает порок чинопочитания. Но читать о том, как предаётся школьная дружба, не слишком приятно.
На вокзале встречаются два бывших приятеля, которые когда-то учились в одной гимназии. Один из них так и остался мелким чиновником, второй дослужился до тайного советника, стал влиятельным господином. И когда тонкий Порфирий, до этого хваставший тем, как он преотлично делает портсигары и наконец-то получил должность столоначальника, узнаёт, что его сосед по парте Миша имеет "две звезды", то забывает о дружбе, начинает лебезить (заискивать, пресмыкаться, унижаться), сгибается вперегиб, глупо хихикает и даже боится пожать Мише руку. Эта сцена омерзительна и неприятна. И не только мне. Мишу, героя рассказ, от этого подхалимства, страха и угодничества тоже стошнило...
Мы, русские, воспринимаем Пушкина как "классика" нашей литературы, ее, по известной формуле, "солнце". Что означает такой гелиоцентризм? Почему время для "классиков" как немецкой, так и русской словесной культуры пришло именно тогда - ни раньше, ни позже?
Слово "классик" в каждом европейском языке имеет многообразные коннотации, которые не всегда легко привести к одному знаменателю. С одной стороны, термины "классика" и "романтика" со времен Гёте и Клейста функционируют как антонимы; с другой стороны, "классика" может обозначать просто почтенное литературное наследие, ценность которого проверена временем, так что и от романтического движения остается своя "классика".
