ВЕСНА.
ВЕСНА ПРИШЛА ,
ТЕПЛОТУ ПРИНЕСЛА !
В ОКНО ПОСТУЧАЛАСЬ ,
МИРУ ВСЕМУ ПОКАЗАЛАСЬ!
ЛУЖИ ,СЛЯКОТЬ
( А МНЕ ПОКАКОТЬ !)
МИР ОНА ГЛАДИТ ...
Я ЛИЧТОЧКИ СОБЕРУ
И В КОРЗИНУ ПОЛОЖУ,
МАМЕ ПАПЕ ПОДАРЮ,
ЗА ВСЁ ВЕСНУ ПОБЛАГАДАРЮ !
Если кратко, то дома хорошо, а у мужа её мягко говоря не любили.
Я никогда не читала военной литературы, кроме Ремарка. Ну а Ремарк это далекое и вообще очень поэтизированное...Не читала, потому что предчувствовала, что это будет не о той войне, которая была. ... Это будут книги об отваге, о большой и непобедимой стране и тд и тп. Эти книги тоже важны, но мне надо было другое.
Я случайно узнала об этой книге и с первой страницы поняла что это-та правда, которой не хватало. Чем больше читала Алексиевич, ее простую сдержанную историю поисков, чем дальше уходила в повествовании тем страшнее становилось. Я откладывала книгу, потому что короткие воспоминания в 7 предложений для меня были страшнее и сложнее чем все ужастики и триллеры вместе взятые. Это очень страшная книга. Но очень нужная. Я возвращалась к этим чудовищным строкам, продиралась сквозь свою злость и негодование, сквозь собственную ненависть к войне и ко злу... и получала очищение. Люди, женщины, хрупкие создания от Бога, выжили в этом мраке. Они смогли...
Эта книга меняет. Очищает душу и разум от наносных глупых тревог и увлечений. Учит видеть человека в другом и в себе. Я много читаю, но очень мало было таких меняющих, таких значимых книг.
Обязательно к прочтению каждому.
Замза Грегор — главный герой новеллы. Проснувшись после беспокойного сна, молодой коммивояжер обнаруживает, что превратился в насекомое. «Лежа на панцирно-твердой спине, он видел... свой коричневый, выпуклый, разделенный дугообразными чешуйками живот...» Г. пытается не удивляться случившемуся. Превращение он считает результатом усталости и недомогания. Решив для начала подняться с постели, одеться, позавтракать, а уже потом осмыслить происходящее, он сталкивается с большими трудностями: «нужны были руки, чтобы подняться; а вместо этого у него было множество ножек, которые не переставали двигаться и с которыми он не мог совладать». Запертая дверь, разделяющая комнату Г. и помещение, где находились отец, мать, сестра Грета и управляющий (его приход вызван опозданием Г. на службу), мешает внести ясность в ситуацию. «Всех угнетала именно неизвестность». Беспомощный Г., пытающийся открыть дверь, не перестает извиняться перед близкими и с ужасом думает об увольнении и невозможности содержать их. «Ему делалось жарко от стыда» (перед семейством и прежде всего перед сестрой, «которая имела полное право жить так же, как до сих пор, — изящно одеваться, шить допоздна, участвовать в скромных развлечениях и прежде всего играть на скрипке»). Управляющий, пришедший в ужас от созерцания нового облика своего служащего, покидает дом. Родители не слышат оправданий Г. — его голос походит на животное мычание. Сестре трудно поверить в то, что дурно пахнущее существо, разносящее по комнате клейкую слизь, — ее любимый брат. Скоро для ухода за Г. приглашают «огромную костистую женщину с седыми развевающимися волосами». Из его комнаты выносят мебель, она постепенно становится хранилищем ненужных вещей. Делается ненужным для окружающих и сам Г. Происшедшая с Г. метаморфоза — метафора отвергнутости и предельного одиночества. Родители хотят думать, что ужасное насекомое не их сын, «который давно бы понял, что люди не могут жить вместе с таким животным, и ушел бы сам». Они исключают его из своей жизни. Но Г.-насекомое не перестал по-человечьи думать, чувствовать, страдать. Его переживания своей социальной несостоятельности сменяются поисками тепла и заботы у близких. Слушая игру сестры на скрипке, он «хочет дать ей понять, чтобы она прошла со своей скрипкой в его комнату, ибо никто не оценит ее игру так, как оценит ее он»; мечтает о том, как «откроется дверь, и он снова, совсем как прежде возьмет в свои руки дела семьи». В отличие от классического варианта развития сюжета, где превращение дает возможность вхождения в иное пространство и единения с ним, Кафка доводит до предела ситуацию покинутости и отвергнутости «другого», его отторжения. Смерть Г все воспринимают как облегчение.
