Рассвет. Небо такое... необыкновенное, чарующее. Солнце уже виднеется даже сквозь множество стволов сосен и елей.
Совсем недавно его белый свет слабо освещал тропинку... И это, признаться, слегка пугало. Но теперь, когда слабенькие золотые лучики в быстром темпе перепрыгивают с одной маленькой капельки росы на другую, лес кажется волшебным.
Начинают распевать свои необыкновенные арии птицы. Они пыпаются ласково разбудить сказочную волшебницу, которая ослепляет всех своей красотой и таинственностью - природу.
Под звуки прекрасных песнопений начинает свой день весь лесной народец...
Скоро солнце поднимется ещё выше, тогда этот маленький мирок уже не будет настолько волшебным.
Образ "значительного лица" и его роль в повести "Шинель". Возмездие за
грехи получает не только переписчик канцелярских бумаг Башмачкин, но и
"значительное лицо". "Значительное лицо" – важный образ повести, ведь
именно отношение высокого начальника к Акакию Акакиевичу и послужило
причиной смерти последнего. Характерно, что чиновник подхватывает
простуду не той морозной ночью, когда у него украли шинель, и ему
приходится раздетому возвращаться домой. Герой простужается и заболевает
только через несколько дней, возвращаясь от генерала после
"распекания".
Образ "значительного лица" имеет несколько прототипов. Первый – начальник Гоголя по службе В. И. Панаев, управляющий канцелярией Министерства Императорского двора и начальник второго отделения Департамента уделов, где Н. В. Гоголь в 1830-1831 годах служил канцелярским чиновником и помощником столоначальника. Исследователи считают прототипом "значительного лица" и Николая I, находя у гоголевского героя некоторые общие черты с русским царем (богатырская наружность, мужественный вид, привычка репетировать речи перед зеркалом) . Гоголь подчеркивает, насколько генеральский чин исказил характер "значительного лица": "он был в душе добрый человек, хорош с товарищами, услужлив; но генеральский чин совершенно сбил его с толку. Получивши генеральский чин, он как-то спутался, сбился с пути и совершенно не знал, как ему быть".
Можно предположить, что первая "встреча" Башмачкина со "значительным лицом" произошла не тогда, когда Акакий Акакиевич лишился шинели и попытался с помощью сильных мира сего ее вернуть, а еще тогда, когда он только пришел к портному Петровичу и увидел его табакерку "с портретом какого-то генерала". Картинка словно оживает, и через некоторое время Башмачкин предстает перед реальным "значительным лицом". Образ "значительного лица" в повести раздваивается: этот герой изображается в произведении и как олицетворение безликой государственной власти, которой нет дела до "маленького человека", и одновременно как "человек очень порядочный, во многих отношениях даже не глупый", но "сбившийся с пути". Мотив пути в повести "Шинель" (как и поэме "Мертвые души") связан с темой покаяния, искупления грехов.
Образы Акакия Акакиевича и "значительного лица" тесно перекликаются друг с другом. И Башмачкин, получивший шинель, и генерал, сделавшийся недавно "значительным лицом", еще не успели окончательно привыкнуть к своему новому положению. Одного "генеральский мундир сбил совершенно с толку" и он начал пытаться подражать своему представлению о генеральском достоинстве, а другого шинель ввела в соблазн и заставила следовать заведенному в чиновничьей среде порядку: отметить обновку пирушкой. Несчастье, постигшее Башмачкина, постигает и генерала, тем самым уравнивая их. Этому служит и перекличка сцен пропажи шинели у Акакия Акакиевича и у "значительного лица". И Башмачкин и генерал до пропажи шинели пребывают в гостях, где выпивают "два бокала шампанского" и, почувствовав "веселость", оба начинают проявлять интерес к женскому полу: Башмачкин, возвращаясь домой, "побежал было вдруг, неизвестно почему, за какой-то дамою, которая, как молния, прошла мимо и у которой всякая часть тела была исполнена необыкновенного движения", а генерал "решил не ехать еще домой, а заехать к одной знакомой даме". Затем героев постигает несчастье, не оставляющее в их настроении и следа от былой "веселости". Лишившись шинели, Башмачкин прибегает домой "в совершенном беспорядке: волосы <…> растрепались; бок и грудь и все панталоны были в снегу". "Значительное лицо" "бледный, перепуганный и без шинели" приезжает домой и проводит остаток ночи "в весьма большом беспорядке". Бедствия одного становятся началом бедствий для другого. Принцип сюжетного параллелизма позволяет писателю показать скрытое сходство Башмачкина и "значительного лица
О времени написания и постановки Эсхилом «Прометея прикованного» ничего не известно. Возможно, что трагедия (см. её полный текст) тоже входила в трилогию «Прометея», так как имеются отрывки из «Освобожденного Прометея» и «Прометея – носителя огня». Доказать, однако, с полной очевидностью существование трилогии о Прометее и тем более судить о последовательности трагедий с именем Прометея невозможно. Но дошедший до нас «Прометей прикованный» был той единственной трагедией о мифологическом титане Прометее, дошедшей до нового и новейшего времени, образы которой навсегда остались в памяти культурного человечества.