1811 является годом поступления Александра Сергеевича в Царскосельский лицей. 6 лет, которые юный Пушкин провел там, сильно повлияли на становление поэтического таланта подростка.По окончанию лицея в 1817 году Александр Сергеевич Пушкин начинает службу в Коллегии иностранных дел.В 30-е годы XIX века Александр Сергеевич Пушкин делает упор на прозу. 1832 год считается началом работы над «Дубровским», собирается материал для романа о пугачевском восстании, впоследствии вышедшим под названием.1834 год известен в биографии Пушкина как год отставки. Теперь вся жизнь поэта завесила только от нестабильных доходов от публикации своих произведений.Во второй половине января 1837 года произошел конфликт между Александром Пушкиным и французом Жоржем Дантесом. Как следствие этого 27 января произошла дуэль. Результат известен всем. Пушкин был смертельно ранен и через 2 дня скончался. Тело великого русского поэта похоронили у стен Святогорского монастыря неподалеку от имения Михайловское.
<span>Когда-то Дубровский и Троекуров были закадычными друзья и
бывшими товарищем, но по вине Троекурова они крупно поссорились и Троекуров,
используя подкуп судей, становится хозяином дома Дубровских. Младший
Дубровский горячо переживает позор отца и не допускает того, чтобы его враг
стал проживать в их доме, он сжигает дом, уходит в лес и становится
разбойником. Желая отомстить заклятому врагу их семьи, Дубровский подкупает
учителя-француза Дефоржа и под его видом проникает в дом к Троекуровым. Так
случилось, что он влюбляется в дочь Троекурова, и Машенька отвечает ему
взаимностью. НоТроекуров выдает свою семнадцатилетнюю дочь замуж за старого
князя. Конечно, Дубровский пытается препятствовать этому неравному браку,
получив согласие Маши, но …опоздал. В день свадьбы люди Дубровского окружают
карету князя для того, чтобы освободить Машу, но она отказывает Дубровскому,
потому что дала клятву верности князю. После этого Дубровский распускает свою
банду и уезжает за границу.</span>
Подкова
Кузня, как называли кузницу, была настолько заманчивым местом, что по дороге на реку мы всегда застревали у нее. Теснились у порога, глядя, как голый по пояс молотобоец изворачивается всем телом, очерчивает молотом дугу под самой крышей и ахает по наковальне.
Кузнец, худой мужик в холщовом фартуке, был незаметен, пока не приводили ковать лошадей. Старые лошади заходили в станок сами. Кузнец брал лошадь за щетку, отрывал тонкую блестящую подкову, отбрасывал ее в груду других, отработавших, чистил копыто, прибивал новую подкову, толстую. Казалось, что лошади очень больно, но лошадь вела себя смирно, только вздрагивала.
Раз привели некованого горячего жеребца. Жеребец ударил кузнеца в грудь (но удачно – кузнец отскочил), выломал передний запор – здоровую жердь – и ускакал, звеня плохо прибитой подковой.
Пока его ловили, кузнец долго делал самокрутку. Сделал, достал щипцами из горна уголек, прикурил.
– Дурак молодой, – сказал он, – от добра рвется, пользы не понимает, куда он некованый? Людям на обувь подковки ставят, не то что. Верно? – весело спросил он.
Мы вздохнули. Кузнец сказал, что можно взять по подкове.
– На счастье.
Мы взяли, и он погнал нас, потому что увидел, что ведут пойманного жеребца. Мы отошли и смотрели издали, а на следующий день вернулись.
– Еще счастья захотели? – спросил кузнец.
Но мы пришли просто посмотреть. Мы так и сказали.
– Смотрите. За погляд денег не берут. Только чего без дела стоять. Давайте мехи качать.
Стукаясь лбами, мы уцепились за веревку, потянули вниз. Горн осветился.
Это было счастье – увидеть, почувствовать и запомнить, как хрипло дышат порванные мехи, как полоса железа равняется цветом с раскаленными углями, как отлетает под ударами хрупкая окалина, как выгибает шею загнанный в станок конь, и знать, что все лошади в округе – рабочие и выездные – подкованы нашим знакомым кузнецом, а мы его помощники, и он уже разрешает нам браться за молот.