Так так
Для литературоведов творчество Самуила Яковлевича Маршака до сих пор является полностью неизученным, слишком уж в нем много «недописанных страниц». С произведениями поэта мы знакомы с детства.
С ранних лет дети учат чудесные стихотворения Самуила Яковлевича, которые переносят ребенка в яркий и красочный мир, где все расставлено на свои места, где добро обязательно побеждает зло, а главные герои учат вечному, учат быть человеком с большой буквы. Но за этим поэтическим многообразием теряется и сам автор.
Самуил Яковлевич Маршак был не только детским поэтом, но драматургом, талантливым переводчиком, подарившим русскоязычному читателю лучшие литературные переводы стихотворений таких великих поэтов, как Шекспир и Бернс. И самое главное Маршак был непревзойденным лириком, который тонко чувствовал философию этого мира и прочную связь человека и природы.
Впервые стихотворение «Ландыш» появилось в сборнике стихов автора за 1948-1951 года под названием «Чернеет лес», который и описан в начале произведения. Главный герой – «ландыш» появляется только к третьему четверостишию. Вместе они и цветок, и лес – это умелое олицетворение, приписывание природным явлениям человеческих черт.
Самуил Яковлевич в своей поэзии тонко нанизывает на основу стихотворения эпитеты и метафоры, как бы раскрашивая чернеющий весенний лес и нетронутую глушь этим простым, но удивительным хрупким и душистым цветком.
С каким упоением Маршак описывает природу! Читая его стихи, хочется отложить книгу и воочию увидеть все многообразие природы родного края. Из всех цветов, ландыш был выбран автором не просто так – это символ чистоты, нежности, верности и любви.
Простая красота ландыша не может оставить равнодушным даже самого прозаичного человека. Ранний цветок – это удивительная находка среди черного леса, утомленного весенней сыростью. Тогда кажется, что природа отдала все свои силы этим круглым бубенчикам, завернутым в широкий лист. Ландыш среди пробуждающейся, но еще не окрепшей лесной жизни – это символ, пожелание нового пути.
Роль предметной детали. Шинель Очумелова — это все, что мы о нем, о его внешности, знаем. Дело происходит, видимо, в июле, когда обычно поспевает крыжовник, и, наверное, шинель герою дорога, коль он надел ее в такое время. К тому же шинель — «новая», Очумелов, очевидно, только недавно произведен из городовых в полицейские надзиратели, и ценность шинели в глазах самого владельца еще более возрастает.
Важно также, что шинель распахнута (на это косвенно указывают слова Очумелова: “Сними-ка, Елдырин, с меня пальто… Ужас, как жарко”, — обращается он к городовому, у которого, не забудем, одна рука уже занята — в ней решето с крыжовником), чему можно найти объяснение в мире животных: зоологи, анализируя поведение глухарей на току или петухов во время боя, приходят к выводу, что птицы расправляют крылья, чтобы обрести как бы больший объем и устрашить соперника. Распахнутая шинель придает большую значимость Очумелову, действует на обывателей гипнотизирующе. Она как бы сакрализуется.
Но по ходу рассказа шинель оказывается низвергнутой: когда Очумелов узнает, что «собака, кажись, генеральская», он просит снять с него не шинель, а «пальто»! Шинель Очумелова, знак власти для него самого и для окружающих, меркнет в сравнении с генеральской шинелью... Но в завершении рассказа мы опять видим шинель. Очумелов грозит Хрюкину: «Я еще доберусь до тебя!.. и, запахиваясь в шинель, продолжает свой путь по базарной площади».
В начале рассказа Очумелов идет в распахнутой шинели, в финале он инстинктивно запахивается, потому что, во-первых, ему, должно быть, стало очень зябко в летнюю жару от пережитого потрясения, ведь его, поистине, бросало то в жар, то в холод; во-вторых, «праздник» новой шинели для него был частично испорчен, шинель его предстала несколько в невыгодном свете (напомнив ему, что вообще-то не такой уж он важный чин). Запахнутая шинель уменьшается в объеме — уменьшается и величие местного самодура. И тем не менее чинопочитание, власть торжествуют. Мир остался непоколебленным, шинель осталась шинелью! Запахиваясь в шинель, Очумелов становится еще официальнее, он еще более закрыт для всяких душевных движений, кроме, конечно, самой сердечной (и ведь действительно!) любви к начальству, к тем, кто выше его по чину.
Название "Хамелеон", конечно, метафорично: Очумелов меняет свое отношение к щенку в зависимости от того, чей щенок. Но сняв шинель-пальто, Очумелов остался в кителе, который хотя бы немного должен был отличаться от шинели по цвету. Таким образом, Очумелов оказывается хамелеоном и в прямом смысле слова, меняя свой цвет