Дубровский: В<span>ладимир Андреевич Дубровский 23 года, молодой человек, имеющий хорошее образование, служивший корнетом в гвардии. Узнав о незаконном лишение его отца родового имения, становится разбойником, но и тут Дубровский проявляет благородство, ни одного убийства на счету Дубровского не было. Несмотря на то, что Владимир Андреевич решил отомстить Троекурову, он никогда (в отличие от своего противника) не опускался до такой низости, как вредить своему обидчику. Это благородный, великодушный, умеющий любить молодой человек. Он отказывается от «кровавой» мести, полюбив дочь своего врага – Машу: «Я понял, что дом, где обитаете вы, священен, что ни единое существо, связанное с вами узами крови, не подлежит моему проклятию. Я отказался от мщения, как от безумства». </span>
<span> Из всего этого можно сделать вывод, что он был ранимым, искренним, добрым, заботливым человеком. Мне понравился этот герой с его горячим характером.
Кирилловна: </span><span>Героиня повести Марья Кириловна Троекурова — тип красивой барской дочки, которая воспитывалась отцом Кирилой Петровичем, и которая выросла «в глазах родителя». Среда, воспитавшая Машу, была напряженной, «отец любил ее до безумия, но обходился с нею со свойственным ему своенравием, то стараясь угождать малейшим ее прихотям, то пугая ее суровым, а иногда и жестоким обращением». Такое своенравное воспитание сделало Машу недоверчивой, она привыкла скрывать от отца свои чувства и мысли. На ее характер повлияло и то, что Маша росла без подруг. В свободное время барышня предоставлена самой себе. Чтобы скоротать время Марья Кириловна выбрала для чтения романы. Пушкин с улыбкой говорит об этом выборе, многие барышни в то время читали романы, придумывая и фантазируя о воплощении красиво описанных историй. </span>
<span> Вот и Маша с появлением француза Дефоржа столкнулась с романом в жизни. В начале Маша производит впечатление мягкой, кроткой, скромной девушки, но с аристократическими предрассудками, так как сначала она не обращает никакого внимания на молодого француза «учитель был для нее род слуги или мастерового, а слуга иль мастеровой не казался ей мужчиною». Дефорж напротив был в нее влюблен, но Маша этого не заметила. </span>
<span> История с медведем произвела на Марью Кирилловну большое впечатление «с тех пор стала оказывать молодому учителю уважение, которое час от часу становилось внимательнее», «Маша в него влюбилась, сама еще в том себе не признаваясь». </span>
<span> На празднике Александр Сергеевич Пушкин представляет Машу внимательной, наблюдательной, она привыкла слушать, делать для себя заметки. Марью Кириловну интересуют Дефорж и Дубровский. Она влюблена в учителя, а рассказы о разбойнике ее завораживают. Пушкин пока не упоминает о чувствах Марьи Кириловны, девушка сама еще не разобралась в себе. Автор говорит о переживаниях Маши только после разоблачения Дефоржа, но в них много сомнений, противоречий. </span>
<span> Признание Дефоржа и его неожиданное исчезновение делают Машу сильнее, реальность жестче, чем события в романах. Внезапное известие о помолвке с князем Верейским сильно ранит Марью Кирилловну. Дубровский дает Маше надежду. Она решилась на серьезный разговор с отцом, главное — избежать ненавистный брак. Передав тайный знак, девушка ждет своего спасителя. Пушкин искренне жалеет ее в эти моменты, ласково называя бедной красавицей, молодой затворницей. </span>
<span> В день свадьбы Маша бледная, неподвижная. Она тянула время, как могла в надежде на то, что вот-вот явится ее спасение. </span>
<span> Для Александра Сергеевича, как и для Маши, день свадьбы серый, холодный, пустой, и совсем безнадежный после невозвратимых слов священника. Маша уже не ждет, она пытается смириться с новой участью. Не в силах нарушить клятву, данную в церкви, Маша отвергает Дубровского.
Троеруков: </span><span>Троекуров Кирила Петрович – богатый дворянин-самодур, отец Маши. </span>
<span> Т. – человек избалованный и распущенный, опьяненный сознанием своей силы. Богатство, род, связи – все обеспечивает ему вольготную жизнь. Т. проводит время в обжорстве, пьянстве, сластолюбии. Унижение слабых, вроде травли зазевавшегося гостя медведем, – вот его удовольствия. </span>
<span> При всем этом Т. – не прирожденный злодей. Он очень долго дружил с отцом Дубровского. Поссорившись с ним на псарне, Т. мстит другу со всей силой своего самодурства. Он с помощью взяток отсудил у Дубровских имение, довел бывшего друга до умопомешательства и смерти. Но самодур Т. чувствует, что зашел слишком далеко. Сразу после суда он едет мириться с другом.
</span>
Обломовщина, по имени героя романа Ивана Гончарова «Обломов» .
Слово, ставшее нарицательным, для обозначения общественного и
личностного застоя, рутины, апатии. В романе слово впервые употребил
Андрнй Штольц, а затем его повторял и сам Обломов, характеризуя
собственный образ жизни.
Этому
явлению посвящена критическая статья Добролюбова «Что такое
обломовщина?» , в которой публицист высказал свои взгляды на истоки
обломовщины. Они, по его мнению, кроются в традиционном крепостном
укладе жизни России .
Кто творит добро, имея неограниченную возможность делать зло, тот достоин похвалы не только за содеянное добро, но и за все то зло, которого он не делает.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ<span> 1
По дороге из Кошпала шел отряд красных кавалеристов. Командовал ими
бывший поручик царской армии Федор Дунда, человек спокойный, выдержанный и
смелости необыкновенной
Отец Дунды всю свою жизнь прожил на Кавказе, в Пятигорске, и
пользовался там популярностью умнейшего доктора. Сын также унаследовал
склонность отца к наукам и, скорее всего, пошел бы по его стопам, но
незадолго до революции был исключен из Петербургского университета за
вольнодумство, а затем направлен в Верненский военный округ. Там и застала
его Октябрьская революция. К большевикам он примкнул с первых же дней
разброда в армии. А когда началась гражданская война, ему было поручено
взять на себя командование эскадроном по борьбе с басмачеством в районах
Ферганы и Оши. Полтора года колесил Дунда с отрядом по горам и пескам
Средней Азии, гоняясь за бандами басмачей и подстерегая их на перевалах на
пути в Кашгарию. Позже отряд был отозван в Ташкент, а затем снова в Верный.
Бойцы его, закаленные в сражениях, испытанные зноем безводных пустынь,
умеющие преодолевать горы и бездонные пропасти, были сейчас незаменимой
силой в условиях полупартизанской войны в предгорьях Тянь-Шаня.
В последних боях за Кошпал, куда переместился центр ожесточенных боев,
Дунда был ранен в правую руку, но из отряда не ушел.
Когда-то он бывал здесь раньше, любил отдыхать в карагачевом парке - в
самом центре города. Теперь парк был уничтожен. Он весь оказался
перекопанным, масса деревьев была спилена или просто сожжена на корню. Да и
в самом городе всюду остались следы жарких боевых схваток. Особенно жалел
Дунда, как, впрочем, и все, кто видел Кошпал или жил в нем, знаменитую
аллею из вязов, насаженных некогда вдоль шоссе. Она тоже была уничтожена.
Рисовые поля вокруг, виноградники - все вытоптали, вырубили и сожгли.
- Словно после мамаева побоища, - грустно усмехаясь и поправляя на
перевязи руку, сказал Дунда своему помощнику и командиру разведгруппы
Николаю Скочинскому, еще более молодому человеку, чем он сам.
- Белые варвары, - горько вздохнул Скочинский. - Когда только мы с
ними разделаемся?
- Теперь уже скоро, Коля, скоро, - тихо и уверенно, думая о чем-то,
заверил Дунда. Их лошади шли рядом, бок о бок. - Ты знаешь, о чем я
позволяю себе размышлять? - Худощавое лицо Дунды осветилось мягкой улыбкой.
- Вот окончим войну, обязательно пойду доучиваться, а затем снова приеду
сюда и займусь научной работой. Биология с детства была моей страстью. На
Кавказе мы с отцом занимались коллекционированием всевозможных тварей. Даже
собрали с ним что-то вроде домашнего музея. Вот в ту пору-то я и наловчился
стрелять без промаха. Сами добывали, сами препарировали. Интересная, скажу
тебе, работа. Азартная. По двое, по трое суток, бывало, петляли в горах в
поисках какой-нибудь редкой пичуги или какого-нибудь грызуна. И еда-то на
ум не шла. Вот как...
Этот разговор происходил близ Кошпала, когда они ехали наперехват
одной из белоказачьих банд, по сведениям казаков скрывающейся где-то в
районе перевала Коксу, на самой границе.
Два дня затем пробирались по горным тропам, которые назывались здесь
"кой-джол", то есть "баранья дорога". Вел отряд хорошо знакомый со здешними
местами проводник Ибрай. Белоказаки почти начисто уничтожили ибраевский
род. Сам Ибрай остался в живых благодаря счастливому случаю: он уезжал с
сыном в соседний аул, чтобы разжиться там плиткой чая. А когда вернулся, на
месте стойбища нашел только головешки от сгоревших юрт да восемь трупов.
Сейчас, выбрав укромное место для привала и расставив часовых, Дунда,
Скочинский и Ибрай поднялись на скальный выступ, заросший ольхой, и оттуда
стали обозревать те доступные в горах места подъемов и спусков, которыми
могла бы воспользоваться казачья банда. Им было известно, что ею командовал
дерзкий, не знающий милосердия есаул Казанцев, бывший каратель атамана
Аулова. Именно он, Казанцев, уничтожил ибраевский род.
- Что скажете, товарищ Ибрай? - обратился Дунда к проводнику.
Ибрай еще раз окинул зоркими глазами окрестности гор, помолчал немного
и затем ответил:
- Я думаю, надо выше идти. Немножко кружить на горам, потом искать
ак-урус сверху.
- Но лошадям не под силу одолеть эти горы, - сказал Скочинский.
- Зачем лошадям? Лошадь надо оставлять здесь.
Дунда внимательно посмотрел на проводника, потом достал из планшетки
десятиверстку и, придерживая ее за уголок белыми пальцами забинтованной
руки, долго о чем-то думал.
- А что, - сказал он, взглядывая на Скочинского, - пожалуй, в его
словах есть резон. Если мы просто перекроем дорогу, нам это ничего не даст.
Казанцев на рожон не полезет. Он уйдет за Коксу, только и всего. А наша
задача - отрезать его от перевала. Поэтому сделаем так. Ты, Николай, с
двадцатью ребятами перекроешь дорогу здесь. Это на тот случай, если
Казанцев попытается вырваться из гор. А я с остальными пешим порядком
проберусь в горы и перекрою перевал. Вот тогда мы и насядем на них. Тут
главное...</span>