Маша, Марья Кириловна Троекурова — нежная дочь грозного провинциального
самодура; семнадцатилетняя красавица, в которую влюблен
двадцатитрехлетний Владимир Дубровский, наследник помещика, разоренного
ее отцом. На устойчивом фоне заметнее индивидуальные черты: скрытность,
внутреннее одиночество, твердость. Характер воспитан обстоятельствами:
отец то ублажает любимую дочь, то пугает неукротимостью гнева; соседи
страшатся Троекурова — искренность исключена; увеселения Кирилы
Петровича не допускают женского общества; сводный брат слишком мал; мать
умерла. Без матери (и, по существу, без отца, который им не занимается)
растет и Владимир Дубровский, сын единственного из троекуровских
соседей, кому — несмотря на бедность — «дозволено» не бояться Кирилы
Петровича. Это сближает детей; но дружба их продолжается недолго: в
возрасте 8 лет Владимира отправляют учиться в Петербург, а когда он
возвращается, между ним и М. уже лежит непреодолимая социальная
пропасть. Семейства в смертельной ссоре; Троекуров неправедно отсудил у
Дубровских единственное их имение; Дубровский-старший умер, а сын не
пустил на порог Кирилу Петровича, явившегося с запоздалым предложением
мира. М. , не ведающая, кто скрывается под маской Дефоржа, идет на
первое свидание, готовя сценарий эффектного отказа. И, подобно ей же,
поражена неожиданностью развязки. Владимир открывается перед ней,
объясняется в любви, объявляет о невозможности брака и о том, что должен
бежать из дома Троекурова, ибо обман вот-вот будет обнаружен. Нельзя
сказать, что из двух несчастий — стать беглой спутницей любимого
разбойника или покорной супругой ненавистного старика-сластолюбца — она
выбирает меньшее. Она выбирает не меньшее и не большее, а то, которое не
требует измены. И, значит, отказывает Дубровскому как русская женщина, а
не как героиня европейского романа; это более чем важно для Пушкина.
Жил-был бедный парень. Он был сиротой. Всю жизнь он работал на земле, но урожай всегда был чахлый, и он еле мог прокормить себя.Вся деревня жила так-же, впроголодь И вот однажды, когда у него остался всего один кусочек хлеба, к нему постучалась старушка. Она попросила поесть, так как была очень голодна. Пожалел парень бабушку, отдал ей свой последний хлебушек. А это была не простая старушка, а волшебница. За то, что парень отдал ей последнее, волшебница подарила ему свирель. Это был волшебный инструмент, когда он звучал, то все растения вокруг начинали быстро расти. Поблагодарил парень волшебницу, взял свирель и пошел по всей деревне, играя веселую музыку. И везде сразу начинали колоситься хлеба, расти огромная картошка и свекла. Люди были очень благодарны пареньку. Вот так волшебная свирель спасла деревню от голода.
Зачем я убил коростеля? Виктор Астафьев<span>Это было давно, лет, может, сорок назад. Ранней осенью я возвращался с рыбалки по скошенному лугу и возле небольшой, за лето высохшей бочажины, поросшей тальником, увидел птицу.
Она услышала меня, присела в скошенной щетинке осоки, притаилась, но глаз мой чувствовала, пугалась его и вдруг бросилась бежать, неуклюже заваливаясь набок.
От мальчишки, как от гончей собаки, не надо убегать — непременно бросится он в погоню, разожжется в нем дикий азарт. Берегись тогда живая душа!
Я догнал птицу в борозде и, слепой от погони, охотничьей страсти, захлестал ее сырым удилищем.
Я взял в руку птицу с завядшим, вроде бы бескостным тельцем. Глаза ее были прищемлены мертвыми, бесцветными веками, шейка, будто прихваченный морозом лист, болталась. Перо на птице было желтовато, со ржавинкой по бокам, а спина словно бы темноватыми гнилушками посыпана.
Я узнал птицу — это был коростель. Дергач по-нашему. Все его друзья-дергачи покинули наши места, отправились в теплые края — зимовать. А этот уйти не смог. У него не было одной лапки — в сенокос он попал под литовку. Вот потому-то он и бежал от меня так неуклюже, потому я и догнал его.
И худое, почти невесомое тельце птицы ли, нехитрая ли окраска, а может, и то, что без ноги была она, но до того мне сделалось жалко ее, что стал я руками выгребать ямку в борозде и хоронить так просто, сдуру загубленную живность.
Я вырос в семье охотника и сам потом сделался охотником, но никогда не стрелял без надобности. С нетерпением и виной, уже закоренелой, каждое лето жду я домой, в русские края, коростелей.
Уже черемуха отцвела, купава осыпалась, чемерица по четвертому листу пустила, трава в стебель двинулась, ромашки по угорам сыпанули и соловьи на последнем издыхе допевают песни.
Но чего-то не хватает еще раннему лету, чего-то недостает ему, чем-то недооформилось оно, что ли.
И вот однажды, в росное утро, за речкой, в лугах, покрытых еще молодой травой, послышался скрип коростеля. Явился, бродяга! Добрался-таки! Дергает-скрипит! Значит, лето полное началось, значит, сенокос скоро, значит, все в порядке.
И всякий год вот так. Томлюсь и жду я коростеля, внушаю себе, что это тот давний дергач каким-то чудом уцелел и подает мне голос, прощая того несмышленого, азартного парнишку.
Теперь я знаю, как трудна жизнь коростеля, как далеко ему добираться к нам, чтобы известить Россию о зачавшемся лете.
Зимует коростель в Африке и уже в апреле покидает ее, торопится туда, «…где зори маковые вянут, как жар забытого костра, где в голубом рассвете тонут зеленокудрые леса, где луг еще косой не тронут, где васильковые глаза…». Идет, чтобы свить гнездо и вывести потомство, выкормить его и поскорее унести ноги от гибельной зимы.
Не приспособленная к полету, но быстрая на бегу, птица эта вынуждена два раза в году перелетать Средиземное море. Много тысяч коростелей гибнет в пути и особенно при перелете через море.
Как идет коростель, где, какими путями — мало кто знает. Лишь один город попадает на пути этих птиц — небольшой древний город на юге Франции. На гербе города изображен коростель. В те дни, когда идут коростели по городу, здесь никто не работает. Все люди справляют праздник и пекут из теста фигурки этой птицы, как у нас, на Руси, пекут жаворонков к их прилету.
Птица коростель во французском старинном городе считается священной, и если бы я жил там в давние годы, меня приговорили бы к смерти.
Но я живу далеко от Франции. Много уже лет живу и всякого навидался. Был на войне, в людей стрелял, и они в меня стреляли.
Но отчего же, почему же, как заслышу я скрип коростеля за речкой, дрогнет мое сердце и снова навалится на меня одно застарелое мучение: зачем я убил коростеля? Зачем?</span>
Аленький цветочек - это самая любимая сказка в детстве. Потому что в ней много волшебства. Когда ты начинаешь её читать, то оказываешься в другом мире и пытаешься предположить, что же будет дальше.
Старшие сестры были вредными и самолюбивыми, они заказали отцу самые дорогие подарки, а младшая скромная, заказала всего лишь аленький цветочек. Когда старшие сестра увидели цветок, стали смеяться над ней, но потом поняли, что обладает магической силой.