Старший Рюрик сел княжить у <em>словен </em>в Новгороде. Второй брат сел в землях угро-финского племени весь в городе <em>Белозерске,</em> а третий -в <em>Изборске.</em>
Восславим женщину-Мать, чья любовь незнает преград, чьей грудью вскормлен весь мир!<em>М. Горький</em>О матерях, как писал М. Горький, можно рассказывать бесконечно. Потому что безбрежна та любовь, которой одаривает мать свое дитя. А главное — бескорыстна.Мамы знают, что мы их любим. Но наша любовь, даже очень большая и преданная, не сопоставима с материнской любовью. Мы вырастаем. Наши личные проблемы, дела заполняют наши головы и сердца. Кажется, что ничего более важного в мире нет. Мы приходим домой, наспех едим и стараемся поскорей уйти в свою комнату. У нас уроки, телефонные разговоры, новые диски... Так изо дня в день. Мамы пытаются с нами поговорить, узнать, выяснить... Но чаще всего мы отговариваемся незначительными фразами.Остановись, мой друг! Одумайся! Еще не поздно. Ты еще не очень глубоко ранил мамино сердце, но если так пойдет дальше... Нет, мама тебя не разлюбит: на это ни одно материнское сердце не способно. Но печаль ее ты умножишь. А на это ни у тебя, ни у меня права нет.<span>Когда-то я читал о том, что сын делит с матерью квартиру и имущество через суд (А. Алексин. «Раздел имущества»). Сын все время повторял во время суда, что хочет, чтоб все было «по закону, по справедливости», что ему «не нужно ничего лишнего». Я ужасался такому поведению сына, такой черствости его души. Считал, что в жизни такого не бывает. Я радовался, когда в ответ на очередное «я ничего лишнего не хочу», судья произнес: «Судиться с матерью — это самое лишнее на земле дело. А вы говорите: не надо лишнего». Эти слова были сказаны тоном, который обжалованию не подлежит.</span>
Мой друг Вася
Раньше мы в другом городке жили. У меня тогда сестренка была, Марусей звали. Болела она долго, потом умерла. Так вот, когда Маруся еще жива была, был у нас друг, Васей звали. Познакомились мы случайно: он гулял с приятелями неподалеку от часовни, где мы жили тогда, и влез в окошко. Приятели-то его испугались и убежали, а он нас с Марусей там увидел. Так и познакомились, а потом и подружились.
Отличный парень был этот Вася: сын самого судьи, а носа не задирал никогда. Разговаривал со мной как с равным, а не с босяком каким-то. С паном Тыбурцием опять же вежлив был. Помогал нам чем мог - яблоки из сада своего таскал, конфеты Марусе. А когда ей совсем плохо стало, куклу принес - выпросил на время у своей сестренки. Ох, и красивая кукла была! Я таких игрушек в жизни не видел, что уж о Марусе говорить. Она как ту куклу увидела, заулыбалась сразу - впервые за много дней. Даже вставать начала, а то все лежала. На какое-то время ей легче стало.
Но ненадолго помогла эта кукла... Умерла Маруся. Знали мы, что пан судья Васю за куклу ругать будет, может, даже побьет. Тыбурций куклу взял и пошел к васиному отцу. Вернулся он очень задумчивый. На следующий день мы ушли из города, и больше я не видел Васю. Думаю, он все-таки меня помнит, как и я его. Хороший у меня был друг - верный, добрый и понимающий.
Поведение его настойчивое, то есть он постоянно не переставал любить Веру. Только в конце повести он сдался. В главе 10 был разговор (решающий весьма) Желткова с Шеиным и Николаем Николаевичем.