<em><u>1890–1900 года: от скуки к терпению</u></em>
<em><u>Скука томит, одолевает, преследует героев писателя</u></em>
<em><u>независимо от того, относятся ли они к бедным или богатым, старым или мо-</u></em>
<em><u>лодым, являются ли жителями столиц или провинциалами, южанами или севе-</u></em>
<em><u>рянами. В одинаковой мере подвержены скуке мужчины и женщины. Не зави-</u></em>
<em><u>сит степень актуализации мотива скуки ни от жанровой характеристики</u></em>
<em><u>произведения – будь то проза или драматургия, ни от модуса их художествен-</u></em>
<em><u>ности: от скуки изнемогают герои и комедий Чехова. О значимости мотива</u></em>
<em><u>свидетельствует и то, что он представлен и в такой сильной позиции, как за-</u></em>
<em><u>главие: «Скука жизни», «Скучная история»</u></em>
Пушкину очень запомнились учебный, лицейский период. Даже после окончания лицея 19 октября каждого года выходили стихотворения в течение всей жизни А.С Пушкина. Мнение преподавателей было очень важный для Пушкина. Он прислушивался и выполнял все их просьбы. Он был очень исполнительным учеником. В лицейские годы написано около 120 стихотворений и начата работа над поэмой «Руслан и Людмила».
В лицее Пушкин приобрел много друзей, таких как А.А. Дельвиг, И.И. Пущин, В.Ф. Малиновский и В.К. Кюхельбекер. Он предложил после окончания лицея всем друзьям встречаться вместе , но эти встречи не удалось осуществить. Лицеисты изучали классическую отечественную и европейскую литературу, учили латынь, французский и немецкий языки.Пушкин писал стихи, пробуя себя во всех жанрах, создавал оды, баллады, романсы и элегии. Когда стало известно, что на экзамене будет присутствовать Державин, учитель словесности Галич предложил Пушкину, уже регулярно публиковавшему свою лирику, написать достойное такого события стихотворение. Пушкин написал и Державин высоко оценил его талант. И в конце мы можем сделать вывод, что лицейские годы Пушкина прошли великолепно, самое главное, что он их запомнил на все свою жизнь.
Поэма эпического содержания «Девятьсот пятый год» была написана как хроника первой русской революции: «избиение толпы», «потемкинское» восстание, похороны Баумана, Пресня. В поэме время революции представлено как эпоха масс. Отцы жили в пору романтического служения героев, «динамитчиков», личностей, народовольцев. В 1905 г., это время воспринимается как невозвратное прошлое («Точно повесть Из века Стюартов Отдаленней, чем Пушкин, И видится, Точно во сне»), на авансцену выходит время героических масс. Определяя правых и виноватых, вину за кровь Б. Пастернак возложил на власть: рабочих «исполнило жаждою мести» введение в город войск, «избиение», нищета; повод для восстания на «Потемкине» – «мясо было с душком»; черная сотня провоцирует студентов. Однако в «Лейтенанте Шмидте» уже появляется герой, который и волей судьбы, и благодаря собственному осознанному решению становится избранником революции («И радость жертвовать собой, И – случая слепой каприз»). Шмидт поставлен автором перед выбором: он осознает себя на грани двух эпох, он как бы предает свою среду («С чужих бортов друзья по школе, Тех лет друзья. Ругались и встречали в колья, Петлей грозя») и «встает со всею родиной», он выбирает Голгофу («Одним карать и каяться, Другим – кончать Голгофой»). В «Спекторском» Б. Пастернак писал о своем личном выборе – образ литератора Спекторского во многом автобиографичен. Судьбы Сергея Спекторского и Марии даны в контексте послеоктябрьской революционной эпохи, когда «единицу побеждает класс», когда в быт входят голод и повестки, когда «никто вас не щадил», когда «обобществленную мебель» разбирали по комиссариатам, «предметы обихода» – по рабочим, «а ценности и провиант – казне». Под немым небом революции «И люди были тверды, как утесы, И лица были мертвы, как клише». Герой, «честный простофиля», участвует в распределении обобществленной утвари. Оправдание эпохи мотивировалось в поэме революционным выбором «патриотки» и «дочери народовольцев» Марии («Она шутя одернула револьвер И в этом жесте выразилась вся»); в революции она состоялась как личность («ведь надо ж чем-то быть?»). Однако в эти же годы Б. Пастернак пришел к мысли о том, что величие революции обернулось собственной противоположностью – ничтожеством. Революция, как он писал Р.М. Рильке 12 апреля 1926 г., разорвала течение времени; он по-прежнему ощущает послереволюционное время как неподвижность, а свое собственное творческое состояние определяет как мертвое, уверяя, что никто в СССР уже не может писать так неподдельно и правдиво, как писала в эмиграции М. Цветаева. В 1927 г. поэт вышел. из состава ЛЕФа. По этому поводу он писал: «С «Лефом» никогда ничего не имел общего... Долгое время я допускал соотнесенность с «Лефом» ради Маяковского, который, конечно, самый большой из нас... делал бесплодные попытки окончательно выйти из коллектива, который и сам-то числил меня в своих рядах лишь условно, и вырабатывал свою комариную идеологию, меня не спрашиваясь».