Тарас Бульба» есть отрывок, эпизод из великой эпопеи жизни целого народа. Если в наше время возможна гомерическая эпопея, то вот вам ее высочайший образец, идеал и прототип!.. Если говорят, что в «Илиаде» отражается вся жизнь греческая в ее героический период, то разве одни пиитики и риторики прошлого века запретят сказать то же самое и о «Тарасе Бульбе» в отношении к Малороссии XVI века?.. И в самом деле, разве здесь не все козачество, с его странною цивилизацией, его удалою, разгульною жизнию, его беспечностию и ленью, неутомимостью и деятельностию, его буйными оргиями и кровавыми набегами?.. Скажите мне, чего нет в этой картине? чего недостает к ее полноте? Не выхвачено ли все это со дна жизни, не бьется ли здесь огромный пульс всей этой жизни? Этот богатырь Бульба с своими могучими сыновьями; эта толпа запорожцев, дружно отдирающая на площади трепака, этот козак, лежащий в луже для показания своего презрения к дорогому платью, которое на нем надето, и как бы вызывающий на драку всякого дерзкого, кто бы осмелился дотронуться до него хоть пальцем; этот кошевой, поневоле говорящий красноречивую, витиеватую речь о необходимости войны с бусурманами, потому что «многие запорожцы позадолжались в шинки жидам и своим братьям столько, что ни один чорт теперь и веры неймет; эта мать, которая является как бы мимоходом, чтобы заживо оплакать детей своих, как всегда являлась в тот век женщина и мать в козацкой жизни… А жиды и ляхи, а любовь Андрия и кровавая месть Бульбы, а казнь Остапа, его воззвание к отцу и «слышу» Бульбы и, наконец, героическая гибель старого фанатика, который не чувствовал своих ужасных мук, потому что чувствовал одну жажду мести к враждебному народу?.. И это не эпопея?.. Да что же такое эпопея?.. И какая кисть, широкая, размашистая, резкая, быстрая! какие краски, яркие и ослепительные!.. И какая поэзия, энергическая, могучая, как эта Запорожская сечь, «то гнездо, откуда вылетают все те гордые, и крепкие, как львы, откуда разливается воля и козачество на всю Украину!
фууух как камень с души не зря я её делал
На картине изображено четверо крестьянских детей в поле. Солнечный яркий день. От картины веет теплом. Дети собирают грибы. Старшая девочка держит на руках младшего братика или сестричку. Ребенок постарше палочкой разгребает траву в поисках грибов. Дети еще слишком малы, чтобы работать в поле. Но они уже, как могут помогают семье. старшая сестра приглядывает за малышом. А все они отправились за грибами, чтобы принести что-нибудь поесть домой. На заднем плане мальчик в простой белой холщовой рубашке тащит уже тяжелую корзину. Дети одеты очень просто. Все они босиком. Девочка одета в синюю юбку, белую рубашку. Голова повязана платком. Мальчик с корзиной надел , видимо, отцовский картуз - видно,что он ему велик. Дети заинтересованно смотрят в траву, будет ли там шляпка гриба- ведь, если они принесут добычу домой, у семьи будет вкусная похлебка.
Художник с большой симпатией нарисовал этих ребят
Гордость это хорошо, если ты гордиться хорошым поступком другого человека или своим. Но если гордиться своим, то не хвастается этим.
Но гордиться плохо , если это плохой поступок.
Күрче, бик чынлап керешкән эшкә безнең Ламига:
Бар уе — бер бик матур күлмәк тегү Курчагына.
«Күлмәгем кайчан бетәр?» — дип, Курчагы яткан, көтә;
Көтми хәл юк, бер тәти күлмәк кирәк — бәйрәм җитә.
Ә Песи яшьрен генә яткан, кәтүкне күзлидер;
«Тукта селкенмәсме?» — ди ул; бер дә җаны түзмидер.
Ул хәзер сикрер менә, хәзер тотар, хәзер басар;
Ул кәтүкне уйнатыр, уйнар, үзенә шар ясар.
Кайгысы юк ул Песинең, тик һаман уйнау уе;
Бик шаян! Ай-һай, наян! Уйнарга хәзер көн буе!
Как бы ни была велика разница между Акакием Акакиевичем и «значительным лицом», она не так велика, чтобы между ними исчезла несомненная связь. Несчастье Акакия Акакиевича постигает и генерала, тем самым уравнивая их, две крошечные фигурки, равные перед лицом Всевышнего. Этой мысли, в частности, служит явная перекличка сцен пропажи шинели у Акакия Акакиевича и у «значительного лица».
Неправедный старец является гонителем св. Акакия, находящегося у него в послушании, так и в подчинении у «значительного лица» находится Акакий Акакиевич, и «значительное лицо» выступает в финале его гонителем. Как в Житии св. Акакия происходит пробуждение совести «неправедного старца» под влиянием разговора с умершим послушником Акакием, так и «значительное лицо» после встречи с «живым мертвецом» Акакием Акакиевичем меняется в лучшую сторону.
Жизнь Акакия Акакиевича — это не обычная «жизнь», а «житие». Акакий Акакиевич — «мученик 14-го класса». Земное бытие мученика посмертная молва окружила легендарными подробностями.
Смерть «маленького человека» обретает у Гоголя черты космического катаклизма. Судьба Акакия Акакиевича — судьба человека вообще перед лицом Бога, вселенной. Его основной и, кажется, единственный талант заключался в способности довольствоваться тем, что у него есть. Это помогает ему преодолевать все противоречия жизни и в какой-то степени становится проявлением «бесстрастия». С утратой этого свойства Акакий Акакиевич утрачивает и саму жизнь.
Его поведение перед смертью полностью противоречит смирению. В предсмертном бреду Акакий Акакиевич произносит гневливые, злые слова. Это еще один момент соприкосновения с «Лествицей».
Казалось бы, на примере «Шинели» можно говорить о том, что писатель наследует в ней традицию житийного жанра. Однако сопоставление текста повести и текста жития сложнее, чем простая параллель. В случае с Акакием Акакиевичем о святости говорить нельзя.
Финал повести звучит и как «торжество правды», как изображение посмертного бунта Башмачкина против «значительных лиц», т. е. как грозная возможность бунта, а не ее реализация, как борьба не героя, а автора против деспотизма сильных мира, как выражение и мести и возмездия слабых. Значение финала исследователи связывали не только с образом Башмачкина, но и с образом «значительного лица». И нередко получалось, что повесть написана лишь для того, чтобы показать раскаяние генерала.
«Значительные лица должны испытывать свою вину за трагическую судьбу Акакия Акакиевича. Вот почему образ его после смерти вырастает во враждебную им, страшную и зловещую символическую фигуру, тревожащую их совесть».