Смешные моменты:
Дед пытался откопать клад и ему было очень страшно и тут перед ним показалась нечисть. И вид показавшейся нечисти нелеп и смешон - «... мигает какая-то харя: у! у! нос как мех в кузнице; ноздри — хоть по ведру воды влей в каждую! Губы, ей-богу, как две колоды! Красные очи выкатились наверх, и еще и язык высунула и дразнит!»
Ситуация становится максимально комичной, когд на приближающегося в темноте к дому деда выливают горячие помои: «Ай! — закричало басом. Глядь — дед. Ну, кто его знает! Ей-богу, думали, что бочка лезет. Признаюсь, хоть оно и грешно немного, а, право, смешно показалось, когда седая голова деда вся была окунута в помои и обвешана корками с арбузов и дыней»
И забавным показадся момент, когда старик начал называть своих детей собачьими сыновьями.
Желание было исполнено так как во первых она было выпонимое а во вторых черную курицу спас Алеша и за это она ему подарила семячко с помощью которого он знал все уроки.
Я считаю что семячко плохо повлияло на Алешу. Он перестал делать уроки.
<span>1.Артем пошел в школу
2. Артему было очень скучно без мамы в школе.
3. Мальчику Артему понравилась ходить в школу и он перестал волноваться о маме.</span>
В одной из отдаленных улиц Москвы, в сером доме с белыми колоннами, антресолью и покривившимся балконом, жила некогда барыня, вдова, окруженная многочисленною дворней. Сыновья ее служили в Петербурге, дочери вышли замуж; она выезжала редко и уединенно доживала последние годы своей скупой и скучающей старости. День ее, нерадостный и ненастный, давно прошел; но и вечер ее был чернее ночи.
Из числа всей ее челяди самым замечательным лицом был дворник Герасим, мужчина двенадцати вершков роста, сложенный богатырем и глухонемой от рожденья. Барыня взяла его из деревни, где он жил один, в небольшой избушке, отдельно от братьев, и считался едва ли не самым исправным тягловым мужиком.[1] Одаренный необычайной силой, он работал за четверых — дело спорилось в его руках, и весело было смотреть на него, когда он либо пахал и, налегая огромными ладонями на соху, казалось, один, без помощи лошаденки, взрезывал упругую грудь земли, либо о Петров день так сокрушительно действовал косой, что хоть бы молодой березовый лесок смахивать с корней долой, либо проворно и безостановочно молотил трехаршинным цепом, и как рычаг опускались и поднимались продолговатые и твердые мышцы его плечей. Постоянное безмолвие придавало торжественную важность его неистомной работе. Славный он был мужик, и не будь его несчастье, всякая девка охотно пошла бы за него замуж… Но вот Герасима привезли в Москву, купили ему сапоги, сшили кафтан на лето, на зиму тулуп, дали ему в руки метлу и лопату и определили его дворником.
Эпоха. И ещё. Они оба ездили из Петербурга в Москву , только Радищев об этом книгу написал.