Ответ:
А уже коли очень мне здесь опостынет,
так не удержат меня никакой силой.
А. Островский
На фоне все еще грозного, но уже шаткого самодурства Островский показал самобытный, цельный, сильный, самоотверженный характер русской женщины, которая решительностью своего протеста явилась страшным вызовом «самодурной» Силе и предвещала наступление конца «темного царства». Добролюбов назвал Катерину, главную героиню драмы «Гроза», характером народным, национальным, «светлым лучом в темном царстве».
Светлой, но глубоко страдающей предстает перед нами Катерина. Счастливым и безоблачным было ее детство. Мать в ней «души не чаяла». Окруженная лаской и заботой, привольно жила она в родительском доме. «Таково хорошо было», — вспоминает она. Но самым ценным, теперь утраченным, было ощущение воли: «Я жила... точно птичка на воле». Она любила посещать церковные богослужения: там как будто ангелы летают и поют. «Рано утром в сад уйду... упаду на колени, молюсь и плачу, и сама не знаю, о чем молюсь и о чем плачу», — рассказывает Катерина. Она не терпит обид и отвечает на них пылко и решительно: «Такая уж я зародилась, горячая! Обидели меня чем-то дома, а дело было к вечеру, уж темно: я выбежала на Волгу, села в лодку, да и отпихнула ее от берега».
И вот такая впечатлительная, поэтически настроенная и в то же время решительная женщина попадает в семью Кабановой, в затхлую атмосферу ханжества и назойливой, мелочной опеки. После домашнего рая с его волшебным миром грез и видений Катерина оказывается в обстановке, от которой веет мертвенным холодом и бездушием. Грубая и властная свекровь точит ее своей мелкой придирчивостью на каждом шагу: «Сокрушила она меня... от нее мне и дом-то опостылел, стены-то даже противны». Катерина не знает компромиссов. Или терпеть, «пока терпится», или: «Я уйду, да и была такова». И совсем завяла бы Катерина, если бы в ней не родилось чувство протеста против такой жизни: «В окно выброшусь, в Волгу кинусь. Не хочу здесь жить, так и не стану, хоть ты меня режь!»
У Катерины растет чувство оскорбленного достоинства. Весь разговор с Тихоном проникнут страстным желанием найти опору в муже, это последняя отчаянная попытка сохранить в себе чувство к нему. Она умоляет его остаться или взять ее с собой. Ответ Тихона показывает Катерине все его ничтожество, и она с ужасом восклицает: «Как же мне любить-то тебя, когда ты такие слова говоришь?» Катерина в отчаянии.
Нетрудно понять, с какой силой должно было вспыхнуть чувство Катерины, когда на ее пути встретился человек, не похожий на всех остальных. Она готова на все для любимого человека. Не может она лгать, обманывать: «Пусть все знают, пусть все видят, что я делаю! Коли я для тебя греха не побоялась, побоюсь ли я людского суда?»
Недолго продолжались радость и счастье любви. Катерина не хочет и не может таить своего «греха» и кается перед мужем. Но не о слабости Катерины говорит это признание. Понадобилось много внешних толчков, чтобы вырвать его из уст женщины. Разразилась страшная гроза, которой она всегда боялась; она увидела Бориса; потом услышала кем-то случайно сказанные слова: «...гроза даром не пройдет»; затем пророчество барыни. И, наконец, самое страшное для Катерины, когда она видит изображение геенны огненной.
Катерина с надеждой обращается к Борису, но он не может ей помочь и отступает от нее. Смириться, терпеть постоянные истязания и издевательства Кабанихи она не может: «Куда теперь? Мне что домой, что в могилу — все равно».
В предсмертные минуты Катерина разрывает последние путы темного царства — страх перед грехом. Не разлука с Борисом заставила Катерину сделать последний шаг к обрыву, а самая страшная для нее мысль, что ее поймают да вернут домой «насильно, где и люди противны, и дом противен, и стены противны.
Протестуя, но не сдаваясь, уходит она из жизни. «Грустно, горько такое освобождение, но что же делать, когда другого выхода нет», — пишет Добролюбов в статье «Луч света в темном царстве». В Катерине он видел «русский, сильный характер», который выдерживает себя, несмотря ни на какие препятствия, а когда сил не хватит, то погибнет, но не изменит себе.
