Исключительно важно свидетельство неофициального, иными словами, частного исторического памятника — «Пискарёвского летописца». О царе Фёдоре сказано столько доброго, сколько не досталось никому из русских правителей. Его называют «благочестивым», «милостивым», «благоверным», на страницах летописи приводится длинный список его трудов на благо Церкви. Кончина его воспринимается как настоящая катастрофа, как предвестие худших бед России: «Солнце померче и преста от течения своего, и луна не даст света своего, и звезды с небеси спадоша: за многи грехи християнския преставися последнее светило, собратель и облагодатель всея Руския земли государь царь и великий князь Федор Иванович…» Обращаясь к прежнему царствованию, летописец вещает с необыкновенной нежностью: «А царьствовал благоверный и христолюбивый царь и великий князь Феодор Иванович… тихо и праведно, и милостивно, безметежно. И все люди в покое и в любви, и в тишине, и во благоденстве пребыша в та лета. Ни в которые лета, ни при котором царе в Руской земли, кроме великого князя Ивана Даниловича Калиты, такие тишины и благоденства не бысть, что при нем, благоверном царе и великом князе Феодоре Ивановиче всеа Русии».
Расширения Турции на балканах,выросло влияния Турции в Европе
<span>Разгром движения декабристов укрепил на русском пре-столе нового самодержца. Революция на пороге России. Но, клянусь, она не проникнет в Россию, пока во мне сохранится дыхание жизни», – так определил программу своего правления император Николай 1 Первый (1796-1855). Его тридцатилетнее царствование – это время жесткого подавления свобо-домыслия, демократии и освободительного движения как внутри страны, так и в Европе. Вместе с тем это время – золотой век русской литературы, расцвета молодой российской науки, театра, ис-кусства и подъема общественной мысли.</span>Николай I стремился сохранить существующий порядок, не вводить нового в стране, а только поддерживать веками сложившийся государственный и общественный строй, который не способ-ствовал росту международного влияния России и решению внутренних проблем.<span>Следствие по делу декабристов подвело Николая I к выводу о необходимости централизации деятельности политической полиции под своим личным контролем. В 1826 г. было создано III от-деление Собственной его императорского Величества канцелярии. В распоряжении III отделения, возглавляемого генералом А.Х. Бенкендорфом (1781/83-1844), находился корпус жандармов. Оно наделялось огромной властью и поднималось над всеми государственными учреждениями страны как карающая сила.</span>Чтобы не допустить проникновения революционных идей, был утвержден новый цензурный устав, согласно которому запрещалось всякое издание, подрывающее почтение к правительству, подвергавшее сомнению монархическую форму правления, выдвигавшее мысль о необходимости преобразований в государстве.Школьный устав, изданный в 1828 г., ликвидировал преемственность между начальной, средней и высшей школами с тем, чтобы не допустить поступления детей низших сословий в средние и высшие учебные заведения. В 1835 г. был принят новый университетский устав, значи-тельно урезавший автономию университетов.Стремясь сохранить и укрепить существующую социально-политическую систему, Николай I осуществил задачу кодификации русского законодательства. Результатом проведенной под руко-водством М.М. Сперанского работы был сборник «Полное собрание законов Российской импе-рии», в который вошли все указы, начиная с Соборного уложения 1649 г. и кончая последним ука-зом Александра I, и пятнадцатитомный сборник «Свод законов», в который были включены дей-ствующие законы. «Свод законов» содержал важнейший принцип царствования Николая I – ниче-го не вводить нового и только чинить и приводить в порядок старое. Законодательная основа рос-сийского общества осталась прежней, усложнился лишь механизм центрального управления. При нем окончательно утвердилась система российской бюрократии и военщины – опора самодержа-вия. Если в начале XIX в. армия чиновников составляла 16 тыс. человек, то в середине XIX в. – 100 тыс. Деятельность аппарата не контролировалась со стороны общества, безнаказанность и круговая порука в сфере чиновничества свидетельствовали о кризисе государственного аппарата.Несмотря на позитивные явления в экономическом развитии страны (объем промышленного производства удвоился1, число предприятий возросло до 14 тыс., на мануфактурах преобладаю-щим стал вольнонаемный труд, в 30-х гг. начался промышленный переворот), общее состояние народного хозяйства свидетельствовало о тормозящем воздействии феодально-крепостнических отношений и предвещало обострение кризиса крепостного строя. Усилилось недовольство кресть-янства. Крестьянские волнения становятся более массовыми. Правительство понимало необходи-мость решения главного вопроса российского общества – крестьянского. Шеф жандармов убеждал императора, что крепостное состояние крестьян «есть пороховой погреб под государством». Рабо-тало 11 секретных комиссий по составлению закона освобождения крестьянства. Результатом дея-тельности комитетов было создание системы управления государственными крестьянами, подчи-ненной новому министерству, министерству государственных имуществ, во главе которого стал П.Д. Киселев (1788 1872). В 1837-1841 гг. он осуществил административную реформу, по которой государственные крестьяне становились юридически свободными земледельцами с общинным управлением. Эта реформа позволила к 1858 г. 270 тыс. крестьянам купить более 1 млн. десятин земли, перестать быть бременем для государственного бюджета и несколько поднять их благосос-тояние.<span>В 1839-1843 гг. министром финансов Е.Ф. Канкриным (1774-1845) была осуществлена де-нежно-кредитная реформа, утвердившая серебряный монометаллизм. Были введены новые бу-мажные деньги, установлен курс в соотношении один рубль серебром к 3 руб. 50 коп. ассигнация-ми. Реформа способствовала укреплению финансовой системы страны. Однако нововведения во внутриполитической жизни не смогли разрушить консерватизма политики царизма. Кризис крепо-стнической системы проявлялся во всех сферах общественной жизни.</span>
Объяснение:
Это было связано с конкуренцией стремительно развивающихся Германии и США, а также с технологическим отставанием и недостатком капиталов в промышленности. Обновить уже существовавшие станки оказалось сложнее, чем внедрять их почти на пустом месте, как в остальных странах Европы. Если в Англии какой-либо станок ломался, проще было заменить его новым, но таким же, чем ставить технически более совершенный станок и из-за него менять всю технологическую цепочку. Всё это стоило бы больших денег, которые не хотелось тратить — ведь покупатели в колониях купят продукцию, выпущенную и на устаревших станках. Англичанам выгоднее было вложить деньги где-нибудь за границей, чем модернизировать собственную промышленность. Между тем отрасли Второй промышленной революции требовали огромных капиталовложений, и Англия стала отставать от Германии и США.